Махмуд 2 внешняя и внутренняя политика. Махмуд II, султан Османской империи — Все монархии мира

(1839-07-01 ) (53 года)
Стамбул , Османская империя Место погребения: Мавзолей Махмуда II Отец: Абдул-Хамид I Тугра :

Политическая и военная слабость Османской империи указывала на необходимость реформирования страны по европейскому образцу, как на единственное спасение, и Махмуд II задался целью продолжать политику Селима III , известную как «Низам-и Джедид ».

Борьба с янычарами

Самой важной из реформ, инициированных Махмудом II и Байрактаром, была военная. Поначалу независимые военачальники (как и наместники провинций) были приведены к повиновению, а обладавший непомерным влиянием корпус янычар подвергнут реорганизации и перевооружению новым огнестрельным оружием европейского образца. Однако против янычар сыграло их несоответствие новейшим методам ведения войны: во время русско-турецкой войны 1806-1812 и войны за независимость Греции 1821-1830 они показали свою полную несостоятельность, что позволило султану в 1826 году уничтожить янычарский корпус , заменив на новый охранный корпус («Победоносную армию Мухаммеда»).

При этом в результате военной реформы в момент крайней нужды в войске, для окончания борьбы с Грецией и для войны с Россией , у Османской империи не оказалось сколько-нибудь опытного войска, хотя бы и столь плохо дисциплинированного, как янычары . Поэтому Махмуд II занялся обустройством войска, пополняемого посредством более или менее правильных наборов; для его организации он приглашал европейских инструкторов, среди которых был и Мольтке .

Войны

В это царствование империя потеряла Грецию , признать независимость которой заставили вмешавшиеся на стороне греческих революционеров европейские державы; Сербию , Молдавию и Валахию , которым по Адрианопольскому миру была гарантирована автономия; фактически отпал и стал независимым от Стамбула Египет . Там османский наместник (вали) Мухаммед Али не только вышел из-под подчинения султану, но и задумал построить собственную империю, опираясь на модернизированную с французской помощью армию. Он присоединил юг Аравии, Сирию и значительную часть Анатолии , разбив в ходе войны 1831-1833 года османские войска под Коньей. Махмуда II от победоносного шествия египетских войск спасла лишь интервенция недавнего врага Осман - Российской империи (Босфорская экспедиция). В 1833 году был подписан Ункяр-Искелесийский договор между Российской и Османской империями, обязавший два государства приходить друг другу на помощь в случае войны.

Реформы

Махмуд II смог полноценно заняться реформированием только избавившись от внутренней военной оппозиции и международных проблем - в последние шесть лет правления (1833-1839). Были проведены финансовая и административная (1836-1839) реформы, учреждены министерства западного типа и новое административное деление, в котором генерал-губернаторы лишались права содержать собственное войско, что должно было пресекать окраинный сепаратизм. С упразднением в 1834-1839 годах сипахийской системы военных ленов (зеаметов) окончательно оформился тип крупного землевладельца, выступавшего в качестве фактического собственника земли, хотя формально эта земля оставалась частью фонда мира, то есть государственных угодий. Всё же, хотя все эти реформы содействовали упорядочению государственного управления, форм земельной собственности и сопровождались усилением личной власти монарха, но мало способствовали прогрессу турецкого общества.

Махмуд II (отчасти под влиянием матери) пытался распространить в Османской империи светское образование - создать сеть военных училищ, общеобразовательных и технических школ (1826-1839) привить книгопечатание, создать литературу и журналистику; во внутреннем управлении он стремился ввести правильную администрацию (из числа выпускников светских школ и училищ), уничтожить взяточничество, сделать подчинение пашей центральной власти действительным, а не фиктивным; гражданские и уголовные законы империи носили на себе следы энергичной реформаторской деятельности Махмуда II. Его деятельность вызвала недовольство духовенства, а также чиновничества, и не нашла поддержки в народе. На каждом шагу Махмуд встречал глухое, а нередко и открытое, переходившее в мятеж противодействие; ему приходилось вступать в борьбу с предрассудками, с обычаями, с нравами и даже с национальным костюмом (когда он сделал одежду западного стиля обязательной для государственных служащих).

Даже главное его достижение - новая армия европейского типа (сегбан-и джедид) - оказалось бесполезным для отмщения Мухаммеду Али, когда 24 июня 1839 года в ходе второй турецко-египетской войны 1839-1841 сын Мухаммеда Али Ибрагим-паша выиграл решающую битву при Незибе , к юго-востоку от Газиантепа. Неделю спустя султан Махмуд II умер, оставив наследником сына Абдул-Меджида I , капудан-паша вместе с имперским флотом перешёл на сторону египтян и отплыл в Александрию , и окончательного поражения турки избежали благодаря тому, что им на выручку снова пришли европейские державы. К этому моменту ещё Махмудом II в 1838 году были заключены торговые конвенции с Англией и Францией, предоставлявшие привилегии их подданым для экономической деятельности в Османской империи и в конечном итоге превращавшие последнюю в полузависимый рынок сбыта европейской фабричной продукции.

Семья

Жёны и наложницы

• Хюснимелек Ханым-эфенди (1812-1856)
• Зейинифелек Ханым-эфенди (ум. 1842)
• Тирьял Ханым-эфенди (1810-1883)
• Лебризфелек Ханым-эфенди (1810-1865)

Дети

• Шехзаде Мурад (1811-1812)
• Шехзаде Абдулхамит (1811-1815)
• Шехзаде Баезид (р. и ум. 1812)
• Шехзаде Мурад (1812-1813)
• Шехзаде Абдулхамит (1813-1825; мать Алидженаб Кадын-эфенди)
• Шехзаде Осман (1813-1814; мать Хаджие Пертевпияле Невфидан Кадын-эфенди)
• Шехзаде Кемаледдин (1813-1814)
• Шехзаде Ахмед (1814-1815)
• Шехзаде Мехмед (р. и ум. 1814)
• Шехзаде Сулейман (1817-1819)
• Шехзаде Ахмед (р. и ум. 1819)
• Шехзаде Ахмед (р. и ум. 1819)
• Шехзаде Абдулла (р. и ум. 1820)
• Шехзаде Махмуд (1822-1829)
• Шехзаде Мехмед (р. и ум. 1822)
• Шехзаде Ахмед (1822-1823)
• Шехзаде Ахмед (1823-1824)
• Абдул-Меджид I (1823-1861; мать Безмиалем-султан)
• Шехзаде Абдулхамит (1827-1829)
• Шехзаде Мурат (1827-1828)
• Абдул-Азиз (1830-1876; мать Пертевниял-султан)
• Шехзаде Низамеддин (1833-1838; мать Пертевниял-султан)
• Шехзаде Хафиз (1836-1839)

• Фатьма-султан (р. и ум. 1809; мать Хаджие Пертевпияле Невфидан Кадын-эфенди)
• Айше-султан (1809-1810; мать Ашубиджан Кадын-эфенди)
• Фатьма-султан (1810-1825; мать Хаджие Пертевпияле Невфидан Кадын-эфенди)
• Салиха-султан (1811-1843; мать Ашубидан Кадын-эфенди)
• Шах-султан (1812-1814)
• Михримах-султан (1812-1838; мать Хаджие Хошьяр Кадын-эфенди)
• Эмине-султан (1813-1814; мать Хаджие Пертевпияле Невфидан Кадын-эфенди)
• Шах-султан (1814-1817)
• Эмине-султан (1815-1816; мать Хаджие Пертевпияле Невфидан Кадын-эфенди)
• Зейнеб-султан (1815-1816; мать Хаджие Хошьяр Кадын-эфенди)
• Хамиде-султан (р. и ум. 1817)
• Джемиле-султан (р. и ум. 1818)
• Хамиде-султан (1818-1819)
• Атие-султан (1824-1850; мать Первизфелек Кадын-эфенди)
• Мюнире-султан (1824-1825)
• Хатидже-султан (1825-1842; мать Первизфелек Кадын-эфенди)
• Адиле-султан (1826-1889; мать Зернигар Кадын-эфенди)
• Фатьма-султан (1828-1830; мать Первизфелек Кадын-эфенди)
• Хайрие-султан (р. и ум. 1831)
• Хайрие-султан (1831-1833)
• Рефия-султан (1836-1839)
• Эсма-султан

Смерть

Махмуд II умер от туберкулеза легких и цирроза печени.

Прах Махмуда II покоится в последней семейной усыпальнице османских султанов - построенном для него мавзолее в Стамбуле.

Напишите отзыв о статье "Махмуд II"

Примечания

Литература

• Leopold Ranke, «Serbien u. Türkei im XIX J.» (Лпц., 1879); Bastelherger, «Die militar. Reformen unter M. II» (Гота, 1874).

Отрывок, характеризующий Махмуд II

Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.

Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.

Махмуд II (Mahmut II) (20.VII.1784 - 1.VII.1839) - турецкий султан (1808-1839). Возведен на престол 28 июля в результате государственного переворота, произведенного Мустафой-пашой Байрактаром с целью восстановления "новой системы" Селима III (см. "Низам-и джедид"). Однако только в середине 20-х годов, усилив свою власть и заручившись поддержкой влиятельных сановников и высшего духовенства, Махмуд II предпринял первые шаги к преодолению феодальной раздробленности, созданию централизованного государственного и административного аппарата и некоторой, главным образом внешней, "европеизации" страны. Важнейшие реформы Махмуда II: уничтожение янычарского корпуса (1826), упразднение военных ленов (1834), учреждение министерств европейского типа и введение нового административного деления с лишением генерал-губернаторов права иметь свое войско (1836-1839), создание нескольких светских общеобразовательных школ и военных училищ (1826-1839), приближение одежды чиновников к европейским стандартам и пр. Махмуд II вел, хотя и не всегда успешно, борьбу против сепаратизма окраинных феодалов. Начатые Махмудом II прогрессивные преобразования явились отправным пунктом для танзимата. Но они не могли устранить коренных причин упадка Османской империи, территориального распада и постепенной утраты экономической и политической самостоятельности. При Махмуде II значительно усилилось национально-освободительное движение балканских народов, приведшее к победе национальной революции в Греции (1821-1829), автономии Сербии (1830). В 1828-1829 годы Турция потерпела поражения в войне с Россией и в двух вооруженных конфликтах с Мухаммедом-Али (1831-1833 и 1839), а предоставленные Англии и Франции привилегии по торговым конвенциям (1838) открыли перед этими и другими капиталистическими державами широкие возможности для превращения страны в рынок сбыта их фабричной продукции.

А. Д. Желтяков. Ленинград.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 9. МАЛЬТА - НАХИМОВ. 1966.

Далее читайте:

Исторические лица Турции (биографический указатель)

Турция в XIX веке (хронологическая таблица)

Литература:

Розен Д. Г., История Турции от победы реформы в 1826 г. до Парижского трактата в 1856 г., ч. 1, СПБ, 1872; Миллер А. Ф., Мустафа паша Байрактар. Оттоманская империя в нач. XIX в., М.-Л., 1947; Новичев А. Д., Турция. Краткая история, М., 1965; Karal E. Z., Osmanli tarihi, cilt 5, Ankara, 1961 (2 baski -Nizami cedid ve tanzimat devirleri); Altundag S., Kavalali Mehmet Ali pasa isyani. Misir meselesi. 1831-1841, Ankara, 1945.

(1696–1754), правил с 1730 по 1754, сын Мустафы II, двадцать четвертый султан Османской империи. Махмуд I взошел на трон в результате военного переворота во главе с Патроной Халилом, в результате которого был смещен Ахмед III. Вскоре после восшествия на престол Махмуду удалось отстранить Патрону и его сторонников от власти (1730). Тем не менее его царствование было отмечено ответной реакцией во внутренних делах на слишком резкий поворот к Западу, охвативший высшие слои османского общества при его предшественнике. Отдельные попытки внедрить в османскую армию европейские пушки и огнестрельное оружие были продолжены под руководством Конте де Бонневаля, француза, принявшего ислам.

В 1731, во время первого похода против Ирана, Махмуду удалось вернуть часть бывших османских владений на Кавказе, которые были потеряны при Ахмеде III, но усиление власти Надир-шаха (правил в 1736–1747) в Иране вновь привело к их потере. В конце концов, после смерти Надир-шаха, граница между Османской империей и Ираном была восстановлена по линии, установленной Касре-Ширинским договором 1639.

На западе войска Махмуда вступили в новую войну с Австрией и Россией (1736–1739), в результате которой султан по Белградскому договору (1739) вынужден был пойти на территориальные уступки.

Умер Махмуд I в 1754. На трон вступил его брат Осман III.

Махмуд II

(1784–1839) (правил в 1808–1839), сын Абдул-Хамида I, тридцатый султан Османской империи. Махмуд II был первым из великих султанов-реформаторов эпохи танзимата.

Сразу после восшествия на престол Махмуд назначил великим визирем Байрактара Мустафу-пашу, возглавившего военный переворот, благодаря которому Махмуд занял трон. Байрактар попытался начать важные реформы в системе управления и армии. Относительно независимые наместники провинций вновь были приведены к повиновению. Были устранены некоторые наиболее строптивые военачальники, а на их места назначены верные офицеры. Была предпринята попытка реформы корпуса янычар: он был реорганизован и получил новое огнестрельное оружие, использовавшееся в то время в Европе. Однако это привело к мятежу янычар, в результате которого Байрактар Мустафа-паша и его сторонники были свергнуты и убиты (1809), а ключевые посты в правительстве заняли сторонники янычар.

Чтобы сохранить трон, Махмуд II вынужден был принять условия янычар. Но в течение последующих лет ему удалось постепенно расставить на ключевые посты верных людей. В новой войне с Россией (1809–1812) янычары постоянно терпели поражения, и в результате Османская империя по Бухарестскому договору 1812 потеряла балканские провинции Бессарабию и Молдавию. Независимости добилась и Греция в результате восстания (1821–1826), в ходе которого янычары были разбиты, а отбить повстанцев удалось лишь с помощью войск Мухаммеда Али, османского наместника Египта.

Несостоятельность янычар во время восстания в Греции наконец-то дала Махмуду II возможность расправиться с ними в 1826.

По крайней мере до 1833 международные проблемы оставались основной преградой для проведения реформ внутри страны. Европейские державы вынудили Махмуда признать полную независимость Греции (1826) и автономию Сербии, Валахии и Молдавии, расположенных на юго-востоке Европы. Мухаммед Али провозгласил независимость от Османской империи, захватил южную часть Аравийского полуострова, Сирию и юго-восточную Анатолию и разбил основные османские силы под Коньей на Анатолийском плоскогорье (1833). Только вмешательство европейских держав, боявшихся возрождения Османской империи, заставило египетскую армию отступить.

В течение следующих шести лет (1833–1839) Махмуд II пытался проводить реформы. Его основные усилия были направлены на создание новой армии европейского типа (сегбан-и джедид), которая позволила бы ему отомстить за потерю Египта. На основные посты в администрацию и армию пришли чиновники, получившие образование в новых технических школах. Были проведены фундаментальные реформы правительства и финансов. Была введена одежда западного стиля, которая стала обязательной для государственных служащих. В целом реформы, начатые или запланированные в эти годы, составили основу преобразований, проведенных в последующие годы, известные как период танзимата (1839–1876). Однако попытка использовать новую армию против Египта привела лишь к очередной победе Мухаммеда Али в битве при Незипе на юге Турции (1839). От поражения Османскую империю вновь спасло вмешательство европейских держав. Вскоре после этого Махмуд II умер. На трон вступил его сын Абдул-Меджид I.

Дворец Топкапы как всегда сиял своей красотой. Огромные и толстые стены делали его могучим. Таким он и был. Недавно скончался от инсульта султан Абдул-Хамид I. Скорбь продолжалась недолго, так как после похорон следовал праздник восхождения на престол его сына, шехзаде Махмуда II.
И вот уже несколько месяцев правит султан Махмуд II. Его первая жена Безмиалем Султан, еще будучи наложницей, родила ему сына, которому сейчас 4 года. Абдул-Меджид - так назвал его Падишах. Жизнь во дворце протекала, как по плану: походы, победы, праздники, отдых, увеселения и прочее. Одним из пунктов плана было прибытие новых наложниц во дворец.

*** Полдень ***

Так, девушки, очень рада, что проблем с походом в хамам у нас не было. Мне начинает нравится ваше поведение, - говорила немолодых лет старшая калфа гарема Пинар.
- С сегодняшнего дня у вас начинается новая жизнь. Теперь этот дворец - ваш дом, - начала Дармин-калфа - молодая девушка, младшая калфа гарема. - Первое, что хочу объявить вам, сегодня в честь вашего прибытия будет устроен праздник. Вы должны будете показать себя повелителю. Вы будете танцевать, - улыбнулась Дармин. - Онур и Газанфер аги все покажут и расскажут вам, а девушки, проведшие здесь больше времени, чем вы, помогут вас подготовить.
- Ну что, принимайтесь за работу! - хлопнула ладонями Пинар-калфа.

Гарем забурлил приготовлением к празднику. Кто-то начал с обучения танцами, кто-то сразу принялся за наряд. Повара готовили угощения. Царила приятная и вдохновляющая обстановка. Все были настолько увлечены и не заметили, что пришло время начинать праздник.

*** Вечер ***

Новым наложницам велели собраться вместе, после чего девушек повели в покои султана. Они шли по просторным коридорам, в которых можно было легко запутаться. Несколько минут спустя, они остановились у больших дверей. Султану сообщили, что прибыли наложницы. Им позволили войти.

Для атмосферы включайте ВК: Ум Кальсум – Ana fi intizarak

Девушки быстро заполонили место для танца. Легкие движения рук, плавные бедрами. Каждая из них была словно кошка, извивающая около хозяина. Спустя 10 минут они закончили танцевать. Пришло время поощрить самую лучшую из присутствующих.
Махмуд встал. Не торопясь, он подошел ближе к наложницам. Пройдя чуть в глубь, он установился возле одной, принявшей завершающую позу танец. Она стояла на коленях, подняв руки вверх, будто вручает кому-то цветок и ее глаза смотрели на тот самый воображаемый цветок. Падишах аккуратно вложил сиреневый платок в ее ладони, девушка улыбнулась, словно знала, что платок даруют ей; а затем, чуть ускорив шаг, мужчина вернулся на место, подав знак рукой, который означал, что наложницы могут вернуться в гарем. Девушка, получившая платок, незаметно для других, опустивших вниз голову рабынь, спрятала платок.
Когда наложницы вышли из покоев, тут же послышались разговоры: "кому даровали платок?", "у кого платок, девочки?". Но старшая калфа тут же прекратила это. (музыку выключить)

Девушек уложили в кровати. Кроме одной. Той самой, которой вручили платок. Газанфер-ага и Дармин-калфа готовили ее к ночи с повелителем. Хатун нарядили в платье жемчужного цвета с узорами из золотой нити и длинными рукавами из прозрачной ткани с кремовым оттенком. Надев на шею наложницы украшение и уложив ее длинные волнистые пряди, Дармин-калфа повела ее по золотому пути. Через несколько минут они остановились у тех самых дверей, в которые они входили днем.

Помни, - калфа внимательно посмотрела на наложницу. - Если понравишься повелителю, то жизнь твоя превратиться в рай. Хатун лишь едва улыбнулась и кивнула в ответ. А затем двери перед ней открылись и она вошла.

Она увидела перед собой харизматичного высокого, широкоплечего мужчину, пристально глядящего ей в глаза. Девушка медленно подошла к нему, сев на колени, она поцеловала подол его кафтана, а затем он поднял ее и повел на террасу, освещавшуюся свечами и полную теплого вечернего ветерка. На небольшом столе, стоявшем посреди террасы, стоял большой поднос, на котором, казалось, были практически все фрукты мира. Падишах сел на диван, усадив себе на колени наложницу.

Диван http://bruker-bliss.kz/cms/uploads/file_1389883546_767606368.jpg

Что за красота такая? - улыбаясь, негромко произнес он. - Скажи свое имя, хатун.
- Хаджие, повелитель, - вовсе не смущаясь, ответила она.
- Сколько тебе лет? - поинтересовался он.
- 18, - ответила девушка, а затем вдруг встала и стремительно двинулась в угол террасы.

Султан не понял, в чем дело. А затем увидел, что девушка несет в руках его золотую арфу. Она села на подушку, лежавшую на полу рядом с диваном сутана.

Включайте ВК: Этническая музыка мира – Кельтская арфа (5:18 минут)

Посмотрев на Махмуда, который улыбался ей, Хаджие начала играть. Девушка изящно и умело перебирала струны тонкими пальцами. Они с Махмудом окунулись в сказочную атмосферу. Терраса сверкала светом свечей, словно звезды были с ними на ровне и окружали их; теплый ветер ласкал лица двоих околдованных молодых людей. Падишах не отводил глаз от молодой наложницы, которая была ему совсем незнакома, но уже успела очаровать его. Ему пришла мысль о том, что, возможно, сам Аллах послал ему эту девушку.
Хаджие продолжала играть, иногда поглядывая на Махмуда. А он все так же улыбался и смотрел на нее заколдованным взглядом. Кажется, он начинал ей нравиться, как и она ему. Еще несколько минут продолжалось волшебство, а после наложница закончила играть. Но атмосфера оставалась сказочной.
Хаджие вернулась на колени султана. Он поднес к ее губам сладость и девушка с удовольствием приняла ее. А затем они начали беседовать на разные темы: наложница рассказывала о своей жизни, о семье, как и султан о дворце, сложной работе правителя. Не смотря на то, что девушка немало о себе рассказала, в ней все равно оставалась загадка, что не давала покоя мужчине. Еще султана несколько удивляло то, что она совсем не смущается того, что в незнакомом и чужом месте. Ведет себя так, будто уже долгое время живет здесь и является представительницей династии, но это даже было интересно. А позже двое отправились в кровать, где началась новая сказка, взрослая. Махмуд сначала нежно покрывал кожу девушки поцелуями, а затем страстно целовал ее шею, спускаясь ниже. Началась бессонная восточная ночь..

*** Утро ***

Султан открыл глаза и сразу же почувствовал усталость после бессонной и горячей ночи. Затем он повернулся набок, где, по идее, должна была лежать наложница, но ее там не обнаружилось. "Как ей хватило сил уйти отсюда, да еще и так рано" - подумал он. Пролежав еще несколько минут, он, наконец, встал с кровати. Умывшись, надев темно-синий кафтан с золотыми переплетениями, он велел нести ему завтрак и привести Хаджие хатун. Через несколько минут в его покои вошла Хаджие с подносом в руках, это настолько обрадовало его, что он округлил глаза, раскрыв рот. Но затем быстро убрал эту эмоцию с лица, сменив ее на улыбку.

Доброе утро, повелитель, - широко улыбнулась хатун, поставив поднос на столик, а затем села на подушку.
- Я рад видеть твой счастливый лик, - сказал падишах, погладив ладонью щеку девушки.

*** Тем временем в покоях Безмиалем султан, первой жены султана ***

Госпожа! - в покои султанши стремительно вошла одна из ее слуг.
- Дениз хатун, что за дерзость? - недовольно посмотрела на нее Безмиалем.
- Простите, султанша, - поклонилась хатун. - Но у меня важная новость! Вы ведь знаете, что вчера привезли новых наложниц.. - затем она притихла.
- Ну? Не молчи же, рассказывай быстрее! Что-то случилось? - повысила тон султанша.
- Вчера вечером и ночью в покоях султана была наложница, - Дениз грустно опустила голову вниз.
- Вот как.. - Безмиалем закрыла глаза, сжав губы. Затем начала плакать.
- Госпожа, вам принести успокаивающий отвар из трав? - подошла к ней хатун.
- Какие травы? Какое спокойствие! - рыдая, сорвалась на крик госпожа. - От меня отдаляется муж! А у нас ребенок! Я ведь люблю его!
- Но ведь.. Такие правила, султанша, не мы их устанавливали, не в праве их менять, - тихо напомнила Дениз.
- Я знаю, - продолжала плакать султанша. - Оставь меня одну, быстро! Оставь меня! - снова крикнула она, после чего хатун быстро покинула ее покои.

*** Покои султана ***

Махмуд и Хаджие закончили завтракать. Она хотела покинуть его покои, вернуться к делам в гареме, но мужчина велел прогуляться с ним. Они вышли в большой сад с одним большим и пятью маленькими фонтанами. Сад был полон клумб, на которых росли розы всех цветов, красивейших кустов и деревьев с цветками персикового цвета. Вновь была некая успокаивающая и прекрасная атмосфера. Они долго гуляли, разговаривая, смеясь. Они настолько увлеклись друг другом, что не заметили, как к ним навстречу двигалась Безмиалем султан.

Повелитель, - остановившись, поклонилась она, пытаясь не смотреть на его спутницу.
- Здравствуй, Безмиалем, - без всякого энтузиазма ответил он, а затем двинулся дальше, Хаджие последовала за ним.

Безмиалем лишь провела их злым и несчастным взглядом. Затем она велела Дениз, что бы сегодня к ней привели эту наложницу.

Что это за девушка, повелитель? - внимательно посмотрела на него Хаджие.
- Моя жена, - ответил он.
- У вас есть жена.. - опустила голову девушку.
- Хаджие, моя прекрасная орхидея, тебе не о чем беспокоиться. Доверься мне и ты будешь счастлива, - сказал он, обняв ладонями ее лицо, а затем поцеловав в губы.
- Я уже счастлива, находясь рядом с вами, - прижалась к нему девушка, - он крепко прижал ее к себе и они двинулись дальше.

*** Вечер, гарема ***

Хаджие хатун! - войдя в гарем, громко позвала наложницу Дениз.
- Ты чего кричишь! - отругала ее старшая калфа гарема.
- Пинар-калфа, я лишь пришла выполнить приказ госпожи, - виновато оправдалась хатун.
- Чего пожелала она? - спросила калфа.
- Велела привести Хаджие, - ответила Дениз.
- Не в этот раз, она с повелителем, - твердо ответила калфа. - А теперь, возвращайся к госпоже, не отвлекай наложниц, - грозно говорила она.

Дениз поспешила в покои своей госпожи, чтобы доложить обстановку. Та, узнав об этом, места себе не находила. Кругами ходила по своим покоям, а затем отправилась к Валиде султан.

*** Покои матери султана ***

Валиде, - медленно войдя, поклонилась она.
- Безмиалем? - удивилась мать падишаха. - Почему в столь позднее время приходишь? Или что-то случилось с Абдул-Меджидом? - тревожно посмотрела она на султаншу.
- Нет, госпожа. Простите за поздний визит, - она подошла к Валиде, садясь на подушку. - У меня беда..
- Да в чем же дело? Не молчи, договаривай все сразу! - чуть повысила тон госпожа.
- Ваш сын провел прошлую ночь с наложницей! И эту ночь тоже проведет с ней же! - начала плакать она.
- Безмиалем, прошу, прекрати это. Ты знаешь правила гарема, - твердо сказала Валиде.
- Но ведь у нас с ним сын и мы были так счастливы, - продолжала жена падишаха.
- Ты не единственная, от кого султан имеет право иметь детей, - ответила госпожа. - Довольно, Безмиалем, вернись в покои, не оставляй сына одного, - после чего мать султана встала и напаривалась к кровати. А султанша покинула ее покои.

*** Утро. Покои султана ***

Раздался стук, после чего в покои вошла Валиде султан. Она застала завтракающих Махмуда и Хаджие. Госпожа тут же внимательно рассмотрела наложницу. А та поклонилась ей, понимая, что она является кем-то важным здесь.

Доброе утро, - сказал мать султана.
- Доброе. Валиде, познакомься с моей любимой, это Хаджие, - указал он рукой на свою наложницу. - Хаджие, это Валиде султан, моя мать, - указал он на госпожу.
- Я рада нашему знакомству, - улыбнулась наложница.
- Взаимно, Хаджие хатун, - чуть улыбнулась Валиде.
- Дорогой, я пришла напомнить тебе, что у тебя есть сын. Ты давно не навещал Абдула, - она недовольно посмотрела на сына.
- Я помню, Валиде, - улыбнулся он, обнимая мать, ведя ее к дверям. - А сейчас оставь нас с Хаджие, - мать покинула его покои. - Орхидея моя, Валиде права. Нужно проведать сына. Сходи со мной. Они направились в покои Безмиалем, но не дошли туда, так как встретили Абдул-Меджида в коридоре. С ним была одна из слуг Безмиалем.

Папааа! - радостно закричал мальчик, побежавший к султану.
- Шехзаде! - крикнула хатун, нянчащая его, а потом побежала за ним. - Повелитель, поклонилась она, когда добежала до шехзаде и султана.
- Как дела у моего могучего сына? - отец взял на руки мальчика.
- Хо-ро-шо, - четко произнес мальчик, улыбаясь.
- Познакомься с Хаджие, сын, - султан поставил на землю шехзаде, чтобы тот познакомился с наложницей.
- Здравствуйте, Хаджие. Я - шехзаде Абдул-Меджид, - улыбнулся ей мальчик, протягивая руку.
- Какой смешной, - усмехнулась Хаджие, пожав ему руку.

В конце коридора появилась мать мальчика, увидев, что наложница жмет ему руку, она стремительно двинулась к ним.

Повелитель, - поклонилась она. - Пойдем, шехзаде, нам нужно заниматься, - быстро проговорила она, чтобы ее сын как можно меньше находился в обществе наложницы, разлучившей их с мужем.

Падишах был недоволен поведением своей жены. Его возмущало то, что она недовольна правилами, устоявшимися и действующими столетиями. "Змея. Ты еще совсем не знаешь меня" - подумала Хаджие, нахмурив брови. Махмуд заметил это.

Не обращай на это внимание, моя Хаджие, - обнял он ее. - В моем сердце только ты.

ахмуд стал султаном почти случайно: он был возведен на престол участниками переворота 28 июля 1808 г., возглавляемого Мустафа-пашой Байрактаром. Осаждая султанский дворец, те собирались возвратить власть низложенному за год до этого султану . Однако тот был задушен по приказу , старшего брата Махмуда. Сам Махмуд едва не разделил судьбу несчастного - убийцы уже гнались за ним, но верные принцу люди помогли ему выбраться через каминную трубу на крышу дворца. Помимо низложенного Махмуд оставался последним отпрыском династии Османов. Байракрату не оставалось ничего иного, как провозгласить его султаном. В свою очередь Махмуд должен был назначить Байракрата великим визирем и передать в его руки всю полноту власти. Прежде всего, тот обрушил свой гнев на фаворитов и ямаков, сыгравших зловещую роль в свержении . В первые же дни своего визирства Байракрат казнил 300 человек (в их числе был Муса-паша, фактически возглавлявший переворот 1807 г.). Отряды ямаков были лишены жалования и разогнаны. Затем Байракрат суровыми мерами навел порядок в столице. Стамбул, находившийся в продолжение всего царствования во власти разнузданных шаек янычар и ямаков, наконец успокоился. Но главной целью организаторов переворота 1808 г. было возвращение к политике селимовских реформ, в результате которых в Турции предполагалось создать большое, регулярное, обученное на европейский манер войско.

Уже в октябре Байракрат принял решение о формировании регулярного корпуса секбанов (так назывались янычарские стрелки) численностью в 5 тысяч человек. Формально секбаны должны были составить восьмой очаг янычарского войска, но фактически являлись первым отрядом регулярного войска. Это нововведение не могло не раздражить янычар, увидевших в секбанах конкурентов. При дворе к нему также отнеслись холодно. Махмуд, лишенный реальной власти, смотрел на Байракрата как на узурпатора и мечтал покончить с ним. Однако избавление от всесильного визиря пришло к Махмуду совсем не так, как он рассчитывал. Враги реформ, потерпевшие поражение в июле, в ноябре перешли в наступление. Восстание началось в ночь с 14 на 15 ноября. Отряд в тысячу янычар окружил дом Байракрата и начал бой с его людьми. Когда все возможности для обороны были исчерпаны, Байракрат взорвал пороховой склад в подвале своей башни. Под ее обломками нашли смерть более 300 янычар. Многие сподвижники Байракрата были перебиты. Янычары хотели восстановить на престоле и начали осаду султанского дворца. Но теперь уже Махмуд приказал убить и стал последним оставшимся в живых отпрыском династии Османов. Мятеж против него потерял всякий смысл, и 17 ноября был заключен мир. Махмуд согласился казнить ближайших сподвижников Байракрата и уничтожить "новое войско" - корпус секбанов. В ответ янычары согласились считать его своим султаном.

Казалось, идея военной реформы похоронена навсегда. Однако объективный ход событий вынуждал султана вновь и вновь возвращаться к ней. Причиной тому были внешние и внутренние войны, в которых турецкая армия с печальным постоянством демонстрировала свою полную несостоятельность. Начало царствования Махмуда было ознаменовано очередной русско-турецкой войной. Поначалу она шла вяло, так как обоим государствам было не до нее. Затем военные действия активизировались. Осенью 1811 г. Кутузов нанес туркам под Рущуком тяжелое поражение. Дунайская армия султана была разгромлена, и он был вынужден начать мирные переговоры. По Бухарестскому договору Турция уступила России Бесарабию. Сербы, активно воевавшие на стороне русских, получили автономию. Впрочем, отстаивать интересы своих союзников из-за начавшейся войны с Россия была не в состоянии. Сразу после подписания Бухарестского договора Махмуд начал готовить поход в Сербию. К началу лета на ее границах сосредоточились три армии общей численностью 250 тысяч человек. В июле по всей сербо-турецкой границе разгорелись тяжелые бои. Сербские повстанцы, которых было в пять раз меньше, чем турок, не могли противостоять столь сильному противнику. К октябрю они потерпели поражение на всех направлениях. Руководитель восстания бежал в Австрию. 7 октября турки вступили в Белград. Началась дикая оргия расправ, убийств, уводов в рабство и грабежей мирных жителей. От сербов потребовали уплаты налогов за все годы восстания начиная с 1804. Не в силах терпеть террор турецких властей, сербы в апреле 1815 г. вновь взялись за оружие. Вскоре силы восставших составили уже 40 тысяч человек. Махмуд понял, что одними репрессивными мерами Сербию не удержать, и при посредничестве России заключил договор с руководителем восстания . Согласно его условиям, Сербия получила незначительную автономию. Но на этом национальное движение в османских провинциях не прекратилось. В начале 1820-х гг. восстание охватило Валахию. Затем началась освободительная война греков.

Греческое восстание было подготовлено членами тайного общества "Филику Этерия", возглавляемого генералом русской службы Ипсиланти. (Общество было образовано в 1814 г. в Одессе. С 1818 г. центр организации переместился в Стамбул. Отделения этеристов имелись во многих городах Балканского полуострова.) Восстание началось в апреле 1821 г. в Морее и в короткий срок распространилось на всю континентальную Грецию, острова Эгейского и Адриатического морей. Момент, выбранный для него, оказался весьма благоприятным, так как в это время султан вел упорную войну с вали Янинского пашалыка Али-пашой Янинским, который создал на подвластной ему территории (в Южной Албании, части континентальной Греции и Македонии), по сути дела, самостоятельное удельное княжество. В состав правительственных войск, направленных против Али-паши, были включены и гарнизоны многих городов Мореи, что облегчило выполнение планов этеристов. Повстанцы заняли Патру, Коринф, Аргос и ряд других городов. Вскоре к ним присоединились жители крупных островов.

Махмуд отреагировал на известие о восстании очень болезненно. Во все края империи были разосланы гонцы, которые должны были возвестить мусульманам, что трон в опасности, и призвать всех, кто в состоянии носить оружие, поспешить в Стамбул. Вслед за тем Махмуд провозгласил "священную войну против неверных". Первой жертвой этого призыва стало христианское население столицы, в большинстве своем не имевшее к восстанию никакого отношения. За несколько недель фанатики-мусульмане перебили в Стамбуле более 10 тысяч христиан (в том числе был повешен на воротах патриаршего дома Константинопольский патриарх Григорий). Затем волна христианских погромов прошла по всей империи, что повлекло новые неисчислимые жертвы (например, на Хиосе турки перебили и продали в рабство 70 тысяч человек - почти все его христианское население). В ответ на эти зверства в Греции началось массовое избиение мусульман. Множество греков, прежде далеких от освободительной борьбы, взялось за оружие. В октябре 1821 г. после пятимесячной осады повстанцы овладели административным центром Мореи Триполисом. К началу 1822 г. они уже были хозяевами всего полуострова, значительной части центральной Греции и ряда греческих островов. В январе 1822 г. в Эпидавре было созвано Национальное собрание, которое провозгласило независимость Греции и приняло ее конституцию. После этого восстание распространилось на ряд районов Фессалии и Македонии.

Весной султан двинул против греков армию Драмали Махмуд-паши. В начале июля 1822 г. через Коринфский перешеек она вторглась в Морею, заняла Аргос, но развить успеха не смогла. Мощь турок оказалась бессильной против действия бесчисленных партизанских отрядов, которые во множестве небольших сражений нанесли Махмуд-паше страшный урон. Требовалось срочно изыскать резервы, но как раз в это время началась война с Ираном, оттянувшая на себя значительные силы турецкой армии. Не имея других возможностей управиться с восстанием, султан обратился за помощью к своему вассалу - правителю Египта . Тот предоставил Махмуду для борьбы с греческими повстанцами по-европейски обученную армию и достаточно современный флот, но взамен потребовал передать Морею под управление своему сыну . Султан согласился. Прибытие войск резко изменило ситуацию. В ноябре 1824 г. он разгромил восстание на Крите, в феврале 1825 г. захватил Наварин, летом того же года овладел значительной частью Мореи, а в июне взял Триполис.

Успехи египетской армии, ее высокая боеспособность и хорошая выучка убедили Махмуда в том, что необходимо вернуться к реформам и немедленно начать реорганизацию турецкой армии. К этому же склонялись многие из его приближенных. В мае 1826 г. высшие светские и духовные сановники империи обсудили и одобрили план создания нового регулярного корпуса ишкенджи, численностью 7,5 тысяч человек. Жалование для его солдат было установлено в 8 раз выше, чем янычарское. 29 мая Махмуд подписал соответствующий указ. Уже через несколько дней в корпус записалось более 5 тысяч человек. 12 июня при большом стечении народа на Мясной площади начались первые учебные занятия с группой солдат нового войска. Янычары сразу почувствовали исходящую от этого начинания угрозу и 15 июня подняли в Стамбуле восстание. Узнав о мятеже, султан (он находился тогда в летней резиденции на европейском берегу Босфора) немедленно прибыл в султанский дворец Топкау и приступил к его подавлению. Основной силой для борьбы с янычарами послужили подразделения артиллеристов, а также бомбардиры, минеры и моряки. Пока янычары в слепой ярости носились по Стамбулу и теряли время на поджог домов ненавистных сановников, грабеж имущества и убийство их близких, к Топкау было стянуто большое войско. Одних артиллеристов - дисциплинированных и по-европейски обученных солдат - насчитывалось 14 тысяч.

Услышав об этих приготовлениях, восставшие янычары (их было около 15 тысяч) собрались на площади и потребовали, чтобы султан отменил указ о формировании войска ишкенджи и выдал им для расправы некоторых сановников. Махмуд наотрез отказался исполнить эти требования, и обе стороны приготовились к бою. Общественное мнение было на стороне Махмуда. Даже улемы на запрос султана, какого наказания заслуживают бунтовщики, поднявшие оружие против своего султана и халифа, дали единодушный ответ - смерти! Было решено выставить хранившееся во дворце Османов священное знамя пророка у мечети Султан Ахмад и призвать народ собраться под ним, чтобы покарать бунтовщиков. Жители столицы не остались равнодушны к этому призыву, и всем желающим принять участие в сражении было выдано оружие. Султанские войска окружили Мясную площадь, после чего мятежникам было предложено сдаться. Они отказались, и сразу же артиллеристы открыли по толпе янычар убийственный огонь. Мятежники в беспорядке отступили к своим казармам, но обстрел преследовал их и здесь. Деревянные казармы загорелись. В пламени погибло около 3 тысяч янычар. Артиллеристы ворвались на площадь и стали убивать тех, кто еще остался в живых. В течение пяти часов мятеж был подавлен. Уцелевших янычар хватали на улицах, во дворах, вытаскивали из укрытий и либо убивали на месте, либо отправляли на специально созданный суд. Всего было убито не менее 7 тысяч янычар, еще 15 тысяч были высланы из столицы. 17 июня 1826 г. собрание высших сановников приняло решение ликвидировать янычарский корпус. В провинции был разослан указ о роспуске всех янычарских формирований и казни непокорных. Он был исполнен с большим рвением. В результате на местах было казнено еще около 30 тысяч янычар. Этот вид войска навсегда прекратил свое существование. Вслед за тем Махмуд ликвидировал подразделения ямаков и упразднил регулярную сипахийскую конницу. Оба эти формирования, подобно корпусу янычар, были постоянным источником смуты и оплотом реакции. В августе султан распустил дервишский орден бакташи, с которым янычарский корпус уже много веков имел тесные связи. Руководители ордена были публично казнены, а все обители дервишей - разрушены. После этого создание регулярной армии пошло ускоренными темпами. Летом 1826 г. султан издал указ о формировании новых пехотных частей, обучение которых должно было вестись по европейским образцам. Всего предполагалось создать восемь полков нового войска общей численностью 12 тысяч человек. Для их обучения были приглашены французские инструкторы.

Создание новой армии было только в самом начале, когда вспыхнула новая большая внешняя война, вызванная греческими событиями. В июне 1827 г. Россия, Франция и Англия отправили Махмуду ультиматум с требованием предоставить Греции автономию. Махмуд отказался его исполнить. В августе к берегам Мореи подошла англо-русско-французская эскадра. Союзники имели 26 кораблей. Им противостоял турецко-египетский флот из 65 кораблей. Тем не менее сражение в Наваринской бухте, состоявшееся 20 октября 1827 г., закончилось для султана полным разгромом - турки потеряли 55 кораблей, а союзники ни одного. Положение армии Ибрахим-паши после этого сразу резко ухудшилось. Он был отрезан от Египта и не имел возможности получать ни боеприпасов, ни продовольствия. В 1828 г. по требованию европейских держав египтяне эвакуировали свою армию.

В апреле того же года началась русско-турецкая война. Война была объявлена российским императором из-за турецких нарушений договорённостей о судоходстве в черноморских проливах и иными провокационными действиями Порты. В мае русская армия переправилась через Прут и вошла в Молдавию. Флот России приступил к блокаде Дарданелл.

На Кавказе в планы по отвлечению сил турок от главного театра военных действий на Балканах входил захват Карса. Граф Паскевич-Эриванский, лично командуя русскими войсками, выдвинулся 14 (26) июня 1828 года из Гумров к укреплённому Карсу, под его стенами разбил турецкую кавалерию и, осадив эту крепость, с таким искусством расставил осадные батареи и провёл бомбардировку, что турецкая твердыня пала на несколько дней раньше, чем предполагалось по плану, 23 июня (5 июля), со значительным количеством орудий и пороха.

Предложение Паскевича коменданту Карса Эмин-паше о сдаче вошло в историю: «Пощада - невинным. Смерть - непокорным. Час времени - на размышление». Услышав слова русского полководца, переданные парламентером, турецкий гарнизон взбунтовался против своего начальника и выбросил сразу два белых флага.

В начале 1829 г. русские войска под командованием И.И. Дибича-Забалканского преодолели Балканы и 20 августа заняли Эдирне. Угроза нависла над самим Стамбулом. В то же время в Закавказье был взят Эрзурум. Махмуду ничего не оставалось, как принять требования европейских держав. В сентябре он подписал мирный договор. Согласно ему к России перешло устье Дуная и восточное побережье Черного моря. Греция и Сербия получили автономию. Греки и сербы в большинстве своем не приняли этого компромисса, и уже в начале 1830 г. султан должен был признать полную независимость Греции (без Фессалии и Эпира), а Сербии предоставить статус автономного княжества. Это стало крупнейшим за всю историю поражением Османов, продемонстрировавшим всему миру, насколько слаба стала Турецкая империя. В том же году Франция начала завоевание Алжира, а египетский паша открыто отложился от султана.

Махмуд был не в силах отразить французскую агрессию, но он не собирался сносить дерзость египтян. Так как войск для немедленной войны с у него не было, султан делал вид, что поддерживает с египетским пашой самые дружественные отношения, а тем временем ускоренными темпами проводил военную реформу. Но не дал ему собраться с силами. Осенью 1831 г. его армия вторглась в Сирию. В мае 1832 г. была взята Акка, в июне - пал Дамаск. В июле турки были разбиты под Хомсом и в Бейланском ущелье. В ноябре египтяне миновали Киликийские ворота, вступили в Анатолию, а в декабре заняли Конью. 20 декабря неподалеку от этого города произошло генеральное сражение, и турецкая армия опять была наголову разбита. Махмуд потерял в этом сраженье почти все свои новые регулярные полки. Командовавший ими великий визирь попал в плен. В мае 1833 г. султан вынужден был согласиться с требованиями и отдать под его власть Сирию, Палестину и Киликию. Однако египетский паша по-прежнему считался его вассалом.

Впрочем, Махмуд рассматривал это соглашение только как временную передышку. Он с удвоенной энергией взялся за проведение военной реформы. Несмотря на острый недостаток средств и недовольство населения рекрутскими наборами, численность регулярной армии была доведена к 1836 г. до 70 тысяч человек. Одновременно шло восстановление флота. Изменения в военной сфере сопровождались другими преобразованиями, охватившими все стороны турецкой жизни. В 1834 г. была проведена административная реформа, в результате которой увеличилось количество пашалыков, а площадь их сократилась. Тем самым паши лишились возможности накапливать в своих руках значительные силы и выступать в качестве независимых правителей. К тому же военная власть была у них отобрана - она перешла к командирам регулярных частей. Не остались без внимания и центральные органы власти. Были созданы министерства, а в 1837 г. Махмуд образовал Совет министров, к которому перешла исполнительная власть. Великий визирь стал именоваться премьер-министром. Были введены новые должности и звания, установлены государственные оклады (до этого чиновники жили подношениями тех, кто к ним обращался). Махмуд пытался бороться со взяточничеством, но большого успеха не имел. В результате всех этих мер старая феодальная система государственных органов империи несколько европеизировалась. Авторитет центральной власти окреп.

Как и все государи-реформаторы Махмуд столкнулся с острой проблемой кадров. Государство нуждалось в офицерах, военных инженерах, гражданских чиновниках и специалистах разного рода - врачах, учителях, переводчиках и т.п. Проблема эта решалась с большим трудом, поскольку в Турции отсутствовала база для подготовки таких специалистов - не было даже светских начальных и средних школ. Созданию последних положил начало указ 1824 г., но дело продвигалось крайне медленно. Главное внимание султан уделял подготовке офицеров. В 1834 г. он открыл Общевойсковое военное училище (за образец для него был взят французский коллеж Сен-Сир, однако среди учителей здесь преобладали прусские офицеры). Поначалу в училище никто не хотел учиться, и потому был дан приказ о принудительном наборе: подростков хватали прямо на улицах Стамбула, а затем строго следили за тем, чтобы они не разбежались. Понятно, что это был не лучший выход, и проку от таких курсантов оказалось немного. К тому же общеобразовательный уровень турок был тогда настолько низким, что путных офицеров из них таким образом нельзя было сделать при всем желании. Султан также проявил много внимания к подготовке медиков. В 1827 г. он открыл военно-медицинское училище, а в 1829 г. - хирургическую школу (однако только в 1838 г. удалось преодолеть сопротивление духовенства и допустить практические занятия на трупах). В 1839 г. обе медицинские школы были объединены в Султанское высшее медицинское училище. Для чиновников была основана Школа юридического просвещения, а для подготовки переводчиков - Школа литературных наук. Кроме того, Махмуд практиковал отправку молодых турок на учебу за границу. Государственные реформы проходили на фоне общей европеизации быта. В царствование Махмуда стала выходить первая турецкая газета, появилось много печатных книг, в употребление вошло множество европейских вещей, в том числе стулья и часы. Европеизировался костюм. Пример этому подал сам султан, который в праздник рамадан 1828 г. появился перед народом в голубых панталонах и красном мундире. Особыми указами был регламентирован покрой мужских и женских платьев, а также длина бород. Турецкие сановники стали посещать балы и приемы, устраиваемые иностранными посольствами, сидели там за одним столом с европейцами и дамами, что раньше считалось совершенно недопустимым.

Вся эта эпоха носила на себе отпечаток личности султана Махмуда. Внешне невзрачный, небольшого роста, он был человеком большого ума, упорным в достижении поставленной цели. Обладая твердым характером, решительностью, он вместе с тем был очень осторожен и, когда это было нужно, мог годами скрывать свои намерения. К своим противникам он был жесток и беспощаден. Казни при нем были рядовым и даже заурядным явлением. При всем этом Махмуд был совершенно лишен религиозного фанатизма и остро интересовался европейской культурой. К несчастью, в последние годы жизни он пристрастился к спиртному, в результате чего стал болеть, чем дальше, тем сильнее. В 1837-1839 гг. у него бывали длительные перерывы, когда он не мог заниматься государственными делами.

Между тем смуты и войны не прекращались. В 1838 г. последовало новое обострение отношений с . Султан стал готовиться к войне, которая началась в мае 1839 г. Исход ее был тот же, что и первой. 24 июня произошла решительная битва под Нисибином в Северной Сирии. Турецкая армия была в ней полностью разбита. Этого поражения Махмуд не смог пережить и умер через несколько дней после того, как известие о нем было получено в Стамбуле.