Гроций начал писать трактат на латыни в заточении, вдохновляясь идеями испанцев Франсиско де Виториа и Франсиско Суареса . Работа была закончена в изгнании, в Санлисе , в 1623 году.

Период жизни Гуго Гроция пришелся на времена Восьмидесятилетней и Тридцатилетней войн между католиками и протестантами Европы, поэтому его глубоко беспокоил вопрос о возможности юридического урегулирования конфликтов между государствами и религиями. Гроций писал:

Полностью убеждён… что существует общее право народов , которое действует для войны и во время войны, у меня было много весомых причин для того чтобы взяться писать по данному предмету. Во всём христианском мире я наблюдал недостаток в ограничении отношений войны, чего даже варварские народы должны стыдиться; я наблюдал как люди хватаются за оружие по незначительным причинам, или без причины вовсе, и когда оружие было поднято, все забывали о каком-либо уважении права, Бога и человека; это как будто, в соответствии общему решению, безумие дает всем свободу совершать любые преступления.

Трактат Гроция закрепил систему принципов т. н. естественного права , которые являются обязательными для всех людей и всех народов, несмотря на местный обычай. Работа состоит из трёх книг:

• Книга I развивает его концепцию войны и природной справедливости, рассматривая вопросы справедливой войны.
• Книга II определяет три «справедливых причины» для войны: самооборона, возмещение убытка и наказание; а также детально анализирует основные международно-правовые институты;
• Книга III обращается к вопросу, какими нормами руководствоваться, когда началась война; а также намечает пути к скорейшему прекращению всех войн.

Трактат Гроция имел огромный успех, к 1775 появилось 77 изданий этой работы, большей частью на латыни, но также на голландском, французском, немецком, английском и испанском языках. На русском языке трактат впервые издан в 1956 году под редакцией С. Б. Крылова .

Эта работа оказала огромное влияние на развитие международного права. Ближайшими последователями Гроция («школа чистого естественного права») стали знаменитые юристы эпохи Нового времени Самуэль Пуфендорф , Христиан Томазий, Эмер де Ватель и др.

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Постановление ГКО № ГКО-5311
• О природе

Смотреть что такое "О праве войны и мира" в других словарях:

“О ПРАВЕ ВОЙНЫ И МИРА” - “О ПРАВЕ ВОЙНЫ И МИРА” (De Jure Belli ас Pacis, 1625, рус. пер. 1956) основной труд Г. Грация. Трактат с момента своего выхода в свет стал классикой юридической и философской литературы. Трактат состоит из трех книг, в которых объясняются: 1) … Философская энциклопедия

«О ПРАВЕ ВОЙНЫ И МИРА» - (De Jure Belli ас Pacis, 1625, рус. пер. 1956) – основной труд Г.Гроция. Трактат с момента своего выхода в свет стал классикой юридической и философской литературы. Трактат состоит из трех книг, в которых объясняются: 1) естественное право; 2)… … Философская энциклопедия

Войны - Война … Википедия

Право войны - (лат. Jus ad bellum) исторически право суверена и позже государства на ведение военных действий, один из признаков суверенитета. С момента выхода в 1625 г. трактата «О праве войны и мира» ограничено международным правом и… … Википедия

Право войны - отдел международного права (см.), имеющий своим предметом обусловленные войной отношения между государствами. Война, значительно изменяя обычные в мирное время отношения между народами, рано привлекла внимание исследователей и побудила их… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Сроки давности в уголовном праве - Сроки давности в уголовном праве периоды времени, по истечении которых не применяются правовые последствия совершения преступления: лицо освобождается от уголовной ответственности, либо к нему не применяется наказание. Течение срока… … Википедия

Мир (отсутствие войны) - У этого термина существуют и другие значения, см. Мир. Древнегреческая богиня мира … Википедия

ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ МИРА И БЕЗОПАСНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА - институт Особенной части российского уголовного законодательства, закрепленный в разделе ХII (гл. 34) Уголовного кодекса РФ. УК РФ 1996 г. впервые в отечественном уголовном праве выделил рассматриваемые преступления в самостоятельную главу,… … Словарь-справочник уголовного права

САНКЦИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ - – система принудительных мероприятий военного, экономического и политического характера, применяемых по отношению к государству, нарушающему международные соглашения. В отличие от системы санкций во внутригосударственном праве, где принуждение… … Советский юридический словарь

Пакт Рериха и Знамя Мира - Н. К. Рерих «Мадонна Орифламма» Пакт Рериха (англ. The Roerich Pact), так же известный как Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников (англ. Treaty on the Protection of Artistic and Scientific Institutions and … Википедия

Книги

• Терновый венец России. Тайна беззакония: иудаизм и масонство против Христианской цивилизации , О. А. Платонов. Пятая книга серии архивных исследований посвящена изучению тайной войны иудаизма и масонства против Христианской цивилизации, ядром которой является Русское православие. На основе ранее не…

V. А так как поднимать спор о праве было бы напрасно, если бы право само по себе не существовало, то в виде напутствия и для защиты нашего труда от нападок надлежит дать краткое опровержение этого глубочайшего заблуждения. ...

VI. ...К числу свойств, присущих человеку, относится стремление к общению, или, что то же, общительность, но не всякая общительность, а именно - стремление к спокойному и руководимому собственным разумом общению человека с себе подобными... Оттого-то и не следует в качестве всеобщего правила утверждать, будто каждое животное по природе стремится только к собствен­ной пользе. ...

VIII. Такое соблюдение (правил) общежития, изображенному нами лишь в общих чертах как присущее человеческому разуму, есть источник так называемого права в собственном смысле: к нему относятся как воздержание от чужого имущества, так и возвращение полученной чужой вещи и возмещение извлечен­ной из нее выгоды, обязанность соблюдения обещаний, возмеще­ние ущерба, причиненного по нашей вине, а также воздаяние лю­дям заслуженного наказания.

IX. Из такого понятия права вытекает другое, более широкое, поскольку человек перед прочими животными имеет не только способность к общению, о чем уже было сказано, но и силу сужде­ния для оценки того, что способно нравиться или причинять вред как в настоящем, так и в будущем, а также того, что может приво­дить к тому и другому. Понятно, что человеческой природе свой­ственно, в согласии с разумом, в этих обстоятельствах руководствоваться здравым суждением и не уступать ни угрозам страха, ни соблазнам доступных удовольствий, и не предаваться безрас­судному порыву; а то, что явно противоречит такому суждению, следует рассматривать как противное также естественному праву, а тем самым - и человеческой природе.

X. Сюда же относится благоразумная соразмерность в безвоз­мездном распределении между отдельными людьми и общества­ми причитающихся им благ, с оказанием предпочтения при та­ком наделении то мудрейшему перед менее мудрым, то родичу перед чужестранцем, то бедному перед богатым, поскольку это сообразно с действиями каждого и природой каждой вещи. Издавна уже и весьма многие признают эту отрасль частью права в тесном смысле слова, между тем как это самое право в соб­ственном смысле слова имеет весьма отличную природу, потому что оно состоит в том, чтобы предоставлять другим то, что им уже принадлежит, и выполнять возложенные на нас по отношению к ним обязанности. ...

XII. А вот, кроме первого, естественного, и другой источник права, а именно - проистекающий из свободной воли бога, пови­новаться которой беспрекословно повелевает нам самый наш ра­зум. Но и самое естественное право, о котором мы упоминали, или та самая общительность, равно как и так называемое право в бо­лее широком смысле, хотя и проистекают из внутренних, прису­щих человеку начал, тем не менее могут быть с полным основа­нием приписаны самому богу, потому что ему было угодно, чтобы такие начала были нам присущи. ...

XIII. К сказанному следует добавить, что данными им закона­ми бог сделал эти начала более доступными, даже для людей со слабыми умственными способностями; он также воспретил как в наших собственных интересах, так и в интересах других давать волю необузданным порывам, влекущим нас в противоположных направлениях, укрощая наиболее бурные порывы самыми суровы­ми мерами и сдерживая их в границах и справедливых пределах.

XIV. К тому же и священная история, сверх того, что содер­жится в ее предписаниях, немало способствует также возбужде­нию в нас того же стремления к общению, так как показывает нам, что все люди произошли от одних и тех же прародителей. Так что можно подтвердить с полным основанием то, что выска­зал некогда Флорентин в ином смысле..., а именно, что природа установила между нами некоторого рода сродство; откуда следует, что человеку строить козни против человека есть величайшее беззаконие. Среди людей родители подобны божествам, а потому дети обязаны оказывать им если не безграничное, то, во всяком случае, совершенно особого рода повиновение.

XV. А затем, так как соблюдение договоров предписывается естественным правом..., то из этого источника проистекали внутригосударственные права. ...

XVI. Словом, то, что высказано об этом не только Карнеадом (греч. философ), но и другими, а именно, что якобы польза есть как бы мать правды и справедливости, строго гово­ря,- неверно, ибо мать естественного права есть сама природа человека, которая побуждала бы его стремиться ко взаимному общению, даже если бы мы не нуждались ни в чем; матерью же внутригосударственного права является самое обязательство, принятое по взаимному соглашению; а так как последнее получа­ет свою силу от естественного права, то природа может слыть как бы прародительницей внутригосударственного права. Однако к естественному праву присоединяется также польза, ибо по воле создателя природы мы, люди, в отдельности на самом деле беспо­мощны и нуждаемся во многих вещах для благоустроенного обра­за жизни, чтобы с тем большим усердием стремиться развивать совместную жизнь; польза же послужила поводом для возникно­вения внутригосударственного права, ибо как самое сообщество, о котором была речь, так и подчинение возникли и установлены ради какой-нибудь пользы. Оттого-то и те, кто предписывает зако­ны другим, обычно тем самым преследуют какую-нибудь пользу или, по крайней мере, должны ее преследовать.

XVII. Но подобно тому, как законы любого государства пре­следуют его особую пользу, так точно известные права могли воз­никнуть в силу взаимного соглашения как между всеми государ­ствами, так и между большинством их. И оказывается даже, что подобного рода права возникли в интересах не каждого сообще­ства людей в отдельности, а в интересах обширной совокупности всех таких сообществ. Это и есть то право, которое называется правом народов, поскольку это название мы отличаем от есте­ственного права. Эту отрасль права полностью упустил из вида Карнеад, разделивший все право на естественное и на внутригосу­дарственное право отдельных народов. ...

XVIII. ...Подобно тому как гражданин, нарушающий внутри­государственное право ради своей ближайшей выгоды, тем самым подрывает основу собственного своего благополучия и благополучия своего потомства, так точно и народ, нарушающий право естественное и право народов, навсегда подрывает основу своего собственного спокойствия в будущем. Если даже соблюде­ние права не сулит никакой прямой выгоды, тем не менее стрем­ление к тому, к чему мы чувствуем влечение нашей природы, свидетельствует скорее о мудрости, а не о глупости.

XIX. “...Страх побуждает права изобресть, чтобы избегнуть насилья”. Получившее такое истолкование у одного из собесед­ников в диалоге Платона, что законы впервые изобретены из страха перед угрожающей обидой и что люди принуждаются сво­его рода силой к соблюдению справедливости, ведь это положение относится только к тем установлениям и законам, которые дол­жны способствовать осуществлению права на деле; так что мно­гие сами по себе слабые, желая избегнуть угнетения со стороны более сильных, чем они, объединяются для установления и соблю­дения общими силами правосудия, чтобы, не будучи в состоянии порознь равняться силами с могущественными, одолеть их сооб­ща. Только в таком смысле можно признать правильным изре­чение: право есть воля сильнейшего; другими словами, право не получает своего внешнего осуществления, если оно лишено силы для проведения в жизнь; так, законодатель Солон, по собственно­му признанию, совершил великое дело, “узами силу и право навек сочетав воедино”.

XX. Нельзя сказать, чтобы право, лишенное поддержки силой, не имело никакого действия, ибо соблюдение справедливости со­общает совести спокойствие, несправедливость же причиняет тер­зания и муки, подобные состоянию души тиранов, описанному Платоном. Согласное суждение людей честных одобряет справед­ливость и осуждает несправедливость. ...

XXVI. Итак, пусть же умолкнут законы на время военных действий, но только лишь законы внутригосударственные, а имен­но судебные, свойственные мирному времени, но не вечные и свой­ственные всяким временам. Превосходно ведь сказано Дионом Прусийским, что писаное, то есть внутригосударственное право не имеет силы для враждующих сторон, но зато сохраняет силу пра­во неписанное, то есть предписанное самой природой или установ­ленное взаимным соглашением народов. ...

XXVIII. Так как по приведенным основаниям я с давних пор был непоколебимо убежден в существовании в международных сношениях некоего общего права, сохраняющего силу для войны и во время войны, то многие и немаловажные причины побужда­ли меня предпринять настоящий труд. ...

Книга первая

Глава I

ЧТО ЕСТЬ ВОЙНА, ЧТО ЕСТЬ ПРАВО?

III. 1. Давая настоящему исследованию заглавие “О праве вой­ны и мира”, мы, во-первых, как уже сказано, разумеем именно вопрос о том, может ли какая-нибудь война быть справедливой. И затем - еще другой вопрос: что же может быть в войне спра­ведливо? Ибо право здесь означает не что иное, как то, что справед­ливо,... так как право есть то, что не противоречит справедливос­ти. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом. ...

IV. От права в этом смысле отлично иное, хотя и зависящее от первого,- касающееся лиц. В этом последнем смысле право есть нравственное качество, присущее личности, в силу которого можно законно владеть чем-нибудь или действовать так или иначе. ...Со­вершенное же нравственное качество мы называем способностью, менее совершенное мы называем соответствием; в вещах естествен­ных первым соответствует действие, вторым - возможность. ...

IX. 1. Есть еще третье значение слова “право” - одинаковое с понятием “закон”, если только принять это слово в самом широ­ком смысле, а именно - в значении правила нравственных по­ступков, обязывающего к выполнению какого-нибудь надлежа­щего действия. Во всяком случае, необходима обязанность, ибо советы и какие бы то ни было иные наставления, например, пра­вила чести, не имеющие обязательной силы, не заслуживают на­звания закона или права. Дозволение же, собственно, не есть дей­ствие закона, но - отрицание действия, если только на всякое иное лицо не возлагается обязанность не чинить препятствий лицу, которому что-либо дозволено законом. Мы сказали, кроме того: обязанность к выполнению какого-нибудь надлежащего действия, а не просто - правомерного действия, потому что право в данном смысле имеет отношение не только к предмету справед­ливости, о которой уже была речь, но и к предмету прочих добро­детелей. Тем не менее надлежащее в соответствии с этим правом называется справедливым в широком смысле слова.

2. Наилучшее деление права в принятом значении предложе­но Аристотелем, согласно которому, с одной стороны, есть право естественное, а с другой - право волеустановленное, которое он называет законным правом, употребляя слово “закон” в более тесном смысле. ...

X. 1. Право естественное есть предписание здравого разума, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или противоречия самой разумной природе, признается либо мо­рально позорным, либо морально необходимым; а, следовательно, такое действие или воспрещено, или же предписано самим богом, создателем природы.;

2. ...Этим признаком такое право отличается не только от человеческого права, но и от права, установленного божественной волей, так как последнее предписывает или воспрещает не то, что само по себе и по самой своей природе есть должное или же не­должное, но то, что недозволено лишь в силу воспрещения и что вменено в обязанность в силу предписания. ...

4. Кроме того, следует иметь в виду, что право естественное распространяется не только на то, что находится непосредственно в зависимости от человеческой воли, но также и на многие по­следствия, вытекающие из актов человеческой воли. Так, напри­мер, право собственности в том виде, как оно существует в насто­ящее время, установлено волей человека; и, однако же, раз оно установлено, то в силу естественного права преступно похищение против воли чужой собственности. ...

5. Естественное право, с другой стороны, столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим богом. ...Действительно, подоб­но тому как бог не может сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, так точно он не может зло по внутреннему смыслу обра­тить в добро. ...

XIII. Другой вид права мы назвали волеустановленным, пото­му что оно имеет своим источником волю. Такое право бывает или человеческое, или божественное.

XIV. Начнем с права человеческого, потому что оно известно большему числу людей. Оно, в свою очередь, бывает или правом внутригосударственным, или же правом человеческим в более широком и в более узком смысле по сравнению с внутригосудар­ственным. Право внутригосударственное есть то, которое исходит от гражданской власти. Власть гражданская господствует в госу­дарстве. Государство же есть совершенный союз свободных лю­дей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы. Право человеческое в более узком смысле, которое не исходит от граж­данской власти, хотя и подчинено ей, бывает различного характе­ра; оно охватывает веление отца и господина и другие, им подоб­ные. Право же в более широком смысле есть право народов, а именно - то, которое получает обязательную силу волею всех народов или многих из них. ...

XV. Право же, установленное волею божества, в достаточной мере понятно для нас из самого названия; оно имеет непосред­ственным источником самую божественную волю. Этим призна­ком оно отличается от права естественного. ...

Глава II

МОЖЕТ ЛИ ВОЙНА

КОГДА-НИБУДЬ БЫТЬ СПРАВЕДЛИВОЙ?

I. 1. Исследовав источники права, перейдем к первому и глав­нейшему вопросу, а именно: может ли какая-либо война быть справедливой, или, иными словами, дозволено ли когда-нибудь воевать? Самый этот вопрос и другие следующие за ним должны быть выведены из самой природы. ...

4. Самые первые побуждения природы ничуть не противоре­чат войне, даже, напротив, скорее ей благоприятствуют. Самая цель войны - сохранение в неприкосновенности жизни и членов тела, сохранение и приобретение вещей, полезных для жизни, - вполне соответствует первым побуждениям природы; и если ради этого окажется необходимым прибегнуть к силе, то это ни­коим образом не противоречит первым побуждениям природы, поскольку даже отдельные животные наделены от природы дос­таточными силами и средствами, чтобы обеспечить себе самосохранение. Ксенофонт говорил: “Все породы животных так или иначе приспособлены к борьбе, что им внушено самой природой”.

5. Здравый же разум и природа общества, ...воспрещают приме­нение не всякого насилия, но только того, которое несовместимо с самим обществом, то есть которое нарушает чужое право. Ибо общество преследует ту цель, чтобы пользование своим достоянием было обеспечено каждому общими силами и с общего согласия. ...Это же самое право гораздо легче усвоить теперь, после того, как по закону и обычаю собственность приобрела свойственную ей форму; это я намерен выразить следующими словами М. Туллия Цицерона в его трактате “Об обязанностях” (кн. III): “Если бы каждый член нашего тела обладал сознанием и считал бы возможным поживить­ся за счет благосостояния соседнего члена, то неизбежно вследствие такого образа действия все тело пришло бы в упадок и погибло бы. Так точно, если кто-либо из нас похитит для себя блага, принадлежа­щие другим, или утащит у кого что сможет ради собственного обога­щения, то человеческое общество и общежитие неизбежно погибнут; ибо каждому предоставлено приобретать необходимое для жизни предпочтительно перед другим, однако же не вопреки природе. При­рода же не терпит того, чтобы мы увеличивали наши возможности, средства и богатства грабежом других”.

6. Следовательно, предусмотрительность и заботы о самих себе не противоречат природе общества, пока не нарушается этим чужое право, и оттого сила, не нарушающая чужого права, - закон на. То же Цицерон выражает таким образом: “Так как существует два способа разрешения споров: один - путем спокойного рассмотрения, а другой - силой, и так как первый способ свой­ственен людям, а последний - диким зверям, то к последнему способу следует прибегать лишь в том случае, если нет возможно­сти воспользоваться первым”. ...

IV. 1. Что же касается того права естественного, которое мо­жет быть названо правом народов, то в достаточной мере извес­тно, что далеко не всякая война заслуживает его неодобрения.

2. Право народов, установленное волею, а также законы и обы­чаи всех народов, как об этом в достаточной мере свидетельствует история, отнюдь не осуждают войн. ...

Глава III

ДЕЛЕНИЕ ВОЙНЫ НА ПУБЛИЧНУЮ И ЧАСТНУЮ,

ИЗЪЯСНЕНИЕ СУЩНОСТИ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТИ

I. 1. Первое и необходимейшее деление войны сводится к тому, что война бывает или частная, или публичная, или, наконец, сме­шанная. ...Публичная война ведется органами гражданской влас­ти; частная же война ведется лицом, не имеющим таковой; сме­шанная война есть, с одной стороны, публичная, а с другой стороны, частная. Но сначала рассмотрим частную войну как древнейшую.

2. Ведение частной войны дозволено, раз оно не противоречит естественному праву, что, как я полагаю, достаточно ясно из ска­занного выше, поскольку установлено, что естественному праву не противоречит отражение кем-либо причиняемого насилия. Одна­ко, быть может, кому-нибудь покажется, что частная война не доз­волена с момента учреждения государственных судов. И, несмот­ря на то, что государственные суды установлены не природой, но человеческой волей, тем не менее они несравненно совершеннее созданий природы и пригоднее для спокойствия людей; потому и обращение к ним ни для кого не представляет такой важности, как для отдельных людей, нередко слишком проникнутых забо­той о самих себе и полагающих возможным осуществить свое право собственноручно, между тем как повиновение столь по­хвальному учреждению внушают сама справедливость и самый естественный разум. ...

II. 1. Не подлежит, конечно, сомнению, что самоуправство, су­ществовавшее до учреждения судов, весьма ограничено. И тем не менее самоуправство существует и, очевидно, не перевелось и по­ныне там, где кончаются пределы судебной власти; ибо закон, вос­прещающий осуществление своего интереса помимо суда, приме­ним лишь тогда, когда обеспечена полная возможность обраще­ния к правосудию. ...

IV. Война публичная бывает согласно праву народов или тор­жественная, или же неторжественная. Война, называемая мною здесь торжественной, обычно называется войной справедливой (законной) в том же смысле, в каком мы говорим о законном завещании..., о законном браке в отличие от рабского сожитель­ства. ...

2. Публичная же война неторжественная может быть свобод­на от тех обрядов и церемоний, может вестись против частных лиц и властью любых должностных лиц в государстве. А стало быть, если отвлечься от внутригосударственных законов, по-види­мому, каждое должностное лицо как для защиты вверенного ему народа, так и для осуществления актов власти располагает пра­вом ведения войны, если встретит сопротивление. Но так как вой­на может создать опасность для всего государства, то законами почти всех народов предусмотрено, что войну можно вести не иначе е, как по велению тех, кто облечен верховной властью. ...

V. 2. Но может случиться и так, что в обширном государстве власть начинать враждебные действия предоставлена подчиненным органам; при таких условиях без колебания следует считать, что такая война ведется верховной властью, так как если кто-нибудь поручает другому право выполнить что-нибудь, то сам он и считается виновником последнего. ...

VI. 1. Для нравственной способности управления государ­ством, именуемой обычно гражданской властью, Фукидид считает характерным наличие трех признаков, так как он называет под­линным государством лишь то общественное целое, которое об­ладает собственными законами, судами и должностными лицами. Аристотель находит три отрасли управления государством, а именно: совещение о предметах общих, заботы о назначении должностных лиц и отправление правосудия. ...

2. Если же кому-нибудь угодно произвести правильное деление (функций государства), то он легко найдет все относящееся сюда, так что не получится ни недостатка, ни излишка. Ибо ведь тот, кто правит государством, отчасти правит самолично, отчасти через посредство других. Непосредственно правление главы госу­дарства касается либо государства в целом, либо отдельных част­ностей. Государства в целом касается издание и отмена законов в области как религиозной (поскольку попечение о ней относится к ведению государства), так и светской. ...

Заведование отдельными частностями относится непосредственно либо к публичной, либо к частной области постольку, поскольку это связано с публичными интересами. Непосредствен­ное отношение к области публичной имеют или действия, как заключение мира, объявление войны, заключение договоров, или вещи, как государственные налоги и тому подобное, куда включа­ется даже право верховенства, принадлежащее государству над гражданами и их имуществом в интересах государства. Соответ­ствующее искусство Аристотель называет родовым именем “по­литики”, то есть “гражданским” или “совещательным” искусством. Дела частные составляют споры между отдельными гражда нами, разрешение которых органами государственной власти производится в интересах общественного спокойствия; соответствующее искусство Аристотель называет “правосудием”. Отправление прочих обязанностей производится или через должностных лиц, облеченных властью, или через иных ответственных лиц, к числу которых относятся также послы. Такого рода дей­ствия составляют содержание государственной власти.

VII. 1. Верховной же властью называется такая власть, дей­ствия которой не подчинены иной власти и не могут быть отмене­ны чужой властью по ее усмотрению. ...Общим носителем вер­ховной власти является государство, названное выше “совершен­ным союзом”. ...

3. ...Носитель власти в собственном смысле есть или одно лицо, или же несколько, сообразно законам и нравам того или иного народа. ...

VIII. 1. Однако здесь же следует, во-первых, отвергнуть мнение тех, которые полагают, что верховная власть всюду и без изъятия принадлежит народу, так что государей, которые злоупотребят своей властью, следует низлагать и карать; это мнение, проникнув в глубину души, послужило и может послужить еще в дальней­шем причиной столь многих бедствий, что не может укрыться от каждого одаренного разумом. Мы со своей стороны намерены оп­ровергнуть это мнение следующими доводами. Каждый человек волен отдаться кому угодно в личную зависимость. ...Так разве же не волен свободный народ также подчиниться кому угодно, одному или же нескольким лицам, перенеся таким образом на них целиком власть управления собой и не сохранив за собой ни малейшей доли этой власти? И нельзя сказать, чтобы здесь скры­валось хотя бы малейшее произвольное предположение, ибо мы ставим вопросы не о каком-либо сомнительном допущении, но о том, что допустимо в силу права. И напрасно станут приводить здесь неудобства, проистекающие или могущие проистечь отсюда, ибо какую бы форму правления ни изобрести, никак невозможно избежать тех или иных неудобств или опасностей. “Остается, ста­ло быть, принять то и другое или же отвергнуть все заодно”, - как говорится в комедии.

2. И подобно тому как существуют различные образы жизни, причем один предпочтительно другого, и каждый волен выбирать любой из множества различных родов, так и народ может избрать любой образ правления; ибо тот или иной правопорядок следует оценивать не с точки зрения преимуществ его формы, о чем суж­дения людей весьма расходятся, но с точки зрения осуществления в нем воли людей.

3. Причин же, почему народ может предпочесть отказаться целиком от верховной власти и передать ее другому, может быть великое множество, в частности, если доведенный до крайней опасности народ не имеет возможности найти иной способ защи­титься или же если угнетаемый нуждой не в состоянии иначе добыть достаточные средства существования. ...

6. Как мы уже указывали выше, путем справедливой войны можно приобрести как частную собственность, так и гражданс­ькую власть, то есть иными словами, право господства, не завися­щее ни от какой иной власти. Вместе с тем не следует думать, что это относится только к сохранению единодержавной власти там, где принят такой образ правления, ибо подобные же права и основания имеет власть знатнейших вельмож, правящих государством помимо народа. Что же поделать, если до сих пор не найдена столь демократическая республика, где хотя бы некоторые неиму­щие и чужестранцы, а также женщины и юноши не были исклю­чены из участия в обсуждении и решении государственных дел?

7. Сверх того, даже некоторые народы имеют под своей влас­тью другие народы и притом подчиняют их ничуть не меньше, чем царь. ...

13. Опровержение доводов, приводимых в защиту противопо­ложного мнения, не представляет затруднения. Ибо, во-первых, утверждение, что тот, кем кто-либо назначается на должность, есть начальник назначенного лица, верно только лишь в таком государственном устройстве, действие которого находится в по­стоянной зависимости от воли учредителя, но не в таком устрой­стве, которое лишь вначале зависит от воли учредителей, в дальнейшем же действует в силу необходимости, подобно тому, как, например, женщина сама берет себе мужа, которому она обязана уже навсегда подчиняться. ...Неверно предполагать, будто все цари поставлены народом. ...

14. Другой довод заимствуется из изречения философов, что всякое правительство учреждено ради тех, кем управляют, а не ради тех, кто управляет; оттого, как полагают, из достоинства са­мой цели следует, что управляемые выше правителей. Однако по­ложение о том, что всякое правительство установлено ради тех, кем оно управляет, не есть всеобщая истина, ибо некоторые пра­вительства сами по себе существуют ради правителя... Другие виды властвования имеют в виду взаимную пользу, как, например, власть мужа над женой. Так и некоторые государства могут быть учреждены ради пользы царя, в частности, государства, возникшие путем завоевания... Некоторые формы правления могут преследовать пользу как правительства, так и подвластных, например, если народ, не способный к самообороне, избирает для самозащиты могущественного царя. Впрочем, я не отрицаю того, что в большинстве государств целью самой по себе является польза самих подвластных. ...

XVII. 1. Необходимо отметить, что хотя верховная власть сама по себе едина и неделима, ...то есть будучи совершенно независи­мой, тем не менее иногда бывает разделена на так называемый потенциальные или же на субъективные части. ...

2. Многие приводили немало возражений против такого как бы двойственного порядка; но... в делах государственных нет ни­чего, что было совершенно свободно от каких-нибудь недостатков, а потому и право следует выводить не из того, что может пока­заться тому или другому наилучшим, но из воли, служащей источ­ником самого права. ...

Глава IV

О СОПРОТИВЛЕНИИ ВЛАСТИ

I. 2. Вопрос заключается...в том, дозволено ли частным или должностным лицам восставать против тех органов верховной или подчиненной власти, которым они сами подчинены? ...Воз­можно ли сопротивление верховной власти или подчиненным органам, действующим по уполномочию верховной власти (?).

3. Однако же, по мнению всех благомыслящих людей, не под­лежит сомнению, что не следует повиноваться приказам власти, противным естественному праву и божественным заповедям. ...Если же, по той или иной причине, все же носителю верховной власти угодно причинить нам обиды, то это предпочтительнее перенести, чем противиться его воле.

II. 1. И все же, как мы сказали выше, все по природе имеют право противиться причинению им насилия. Но так как государ­ство установлено для обеспечения общественного спокойствия, то ему принадлежит некое верховное право над нами и нашим дос­тоянием, поскольку это необходимо для осуществления государ­ственных целей. Поэтому государство и может наложить запрет на это всеобщее право сопротивления ради сохранения обще­ственного мира и государственного порядка. А что государству угодно именно это, в том не может быть сомнения, так как иначе оно не может осуществлять свою цель. Ибо если сохранить такое всеобщее право сопротивления, то будет уже не государство, но беспорядочная толпа, как у циклопов. ...

IV.1. В новом завете Христос, заповедав воздавать кесарю кесарево, тем самым хотел внушить последователям своего уче­ния необходимость, коль понадобится, не меньшего, если даже не большего, повиновения велениям верховной власти, связанного с терпением, которое евреи должны были оказывать своим ца­рям. Наилучшим истолкователем этого является апостол Па­вел, который, подробно излагая обязанности подданных, говорит, между прочим, следующее: “Противящийся власти противится божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение”. ...

2. Но, скажет кто-нибудь, ведь невыгодно же терпеть обиды. Другие же на это возражают, - сообразуясь, по моему мнению, больше с истиной, нежели со смыслом слов апостола, - что и самые обиды полезны для нас, так как перенесение их не остает­ся без награды. Мне кажется, что апостол имеет в виду общую цель, которая преследуется таким порядком, а именно - государствен­ное спокойствие, которым объемлется и частное. И в действитель­ности это благо, несомненно, обеспечивается нам преимущественно публичной властью. Ибо никто ведь не желает зла самомусебе; между тем благо правительства состоит в счастье его подданных. “Блюди тех, кому ты повелеваешь”, - говорил кто-то. ...

5. В делах государственных, без сомнения, особенно необходим, как сказано, порядок властвования и подчинения; этот порядок, однако же, несовместим со свободой частного лица сопротивлять­ся власти. ...

VIII. Итак, во-первых, если государи состоят в подчинении у народа - либо с самого начала получившие власть от него, либо ставшие к нему в подчинение впоследствии,... то в случае нару­шения ими закона или совершения ими преступления против закона или государства им не только возможно противиться си­лой, но при необходимости и наказывать смертью. ...

IX. Во-вторых, если царь или кто-либо иной отречется от вла­сти или же явно покинет правление, то затем в отношении его считалось дозволенным все, что допустимо по отношению к част­ным лицам. Однако же никоим образом нельзя считать отрек­шимся от вещи того, кто повинен лишь в небрежности.

X. В-третьих, если царь отчуждает царство или подчиняет его другому, то... он тем самым отрекается от царства. ...

XIII. В-шестых, если верховная власть разделена частью меж­ду царем, частью между народом или сенатом и царь вмешивает­ся в часть, ему не предоставленную, то ему можно законно воспро­тивиться силой, так как власть его не распространяется до таких пределов. ...

XIV. В-седьмых, если в акте о вручении власти оговорено, что в известных случаях королю можно оказывать сопротивление, то хотя такой договор нельзя рассматривать как изъятие какой-либо части власти, тем не менее им предусматривается сохране­ние некоторого рода естественной свободы, изъятой тем самым от подчинения царской власти. При отчуждении права ведь воз­можно также ограничить путем соглашений объем отчуждаемого права.

XVI. ...Если имеет место захват власти путем неправой войны с нарушением всех требований права народов и за этим не следу­ет какое-либо соглашение или не будут даны какие-либо гаран­тии и власть удерживается исключительно силой, то против зах­ватившего власть остается в силе право войны и оттого по отношению к нему дозволено все, что разрешено по отношению к врагу, которого вправе убить даже любое частное лицо. ...

XVIII. Не в меньшей мере дозволялось убить лицо, насиль­ственно захватившее власть, если к этому присоединялось прямое уполномочие того, кому на самом деле принадлежала власть по­велевать - будьто царь, сенат или народ. ...

XIX. 1. За исключением указанных случаев, я не могу одоб­рить насильственное низложение или убийство частным лицом захватчика верховной власти.

3. Наилучший совет дает Платон в послании к Пердикке; сло­ва его так переданы по-латыни Цицероном: “Предпринимай в государстве лишь то, что может быть одобрено твоими сограж­данами; принуждать же к чему-нибудь не следует ни родных, ни родины”. ...

XX. Во всяком случае в решение таких спорных вопросов частные лица не должны вмешиваться, но должны сообразовать свои поступки с теми, в чьих руках находится власть. ...

Книга вторая

Глава XX

О НАКАЗАНИЯХ

I. 1. Вначале, когда мы рассматривали причины возникнове­ния войн, мы сказали, что деяния можно рассматривать двояко: как допускающие или возмещение, или наказание. ...

Наказание в общем значении слова есть перенесение зла, при­чиняемого за совершение злодеяния. Ибо хотя в качестве наказа­ния имеют обыкновение подвергать работам, тем не менее такого рода работы рассматриваются только как принудительные и от­того их следует относить к страданиям. ...

3. ...Наказание в собственном смысле слова... есть воздаяние за преступление...

IV. 2. В вопросе о наказании людей верно следующее: человек настолько связан кровным родством с другим, что не должен ему вредить иначе, как ради достижения какого-нибудь блага. ...

VI. 2. ...В наказании преследуется или польза совершившего преступное деяние, или же польза того, против кого оно было на­правлено, или, наконец, польза всех в целом.

VIII. 1. В чьих интересах желательно, чтобы преступление не было совершено, тем важно также не потерпеть впоследствии от того же самого преступника или от других лиц. ...У Тацита (рим­ский историк) мы читаем следующее: “Пусть он спра­ведливым возмездием обеспечит безопасность”.

Чтобы избегнуть обиды со стороны того, от кого потерпели уже зло, можно прибегнуть к троякого рода предохранительным мерам: во-первых, удалить совершившего преступление, во-вторых, отнять У него дальнейшую возможность вредить, наконец, в-третьих, отучить его от преступной деятельности причинением ему страдания, что связано с исправлением, о чем уже шла речь. А во избежание причине­ния зла потерпевшему со стороны других лиц необходимо не любое наказание, но всенародное, примерное и действующее на зрителей.

2. Возмездие, если даже оно осуществляется в частном поряд­ке, в этих целях в пределах справедливости, дозволено в силу хотя бы естественного права, то есть вне зависимости от законов божес­ких и человеческих, а также от случайных обстоятельств. При этом безразлично, производится ли оно самим потерпевшим или другим лицом, поскольку сообразно природе людям свойственно помогать друг другу. ...

4. Но поскольку в делах своих и в делах наших близких мы подкуплены нашими чувствами, то поэтому, когда многие семьи сошлись одновременно в одном месте, были учреждены суды и им одним была дана власть взыскивать за причиненный вред; у прочих же была отнята свобода, предоставленная природой. ...

XXX. 1. Всеобщая причина, которая должна отвлекать от со­вершения преступления, есть боязнь несправедливости. Мы обра­щаемся теперь не к любого рода преступлениям, но к тем, которые по своим последствиям выходят за пределы личности самого преступника. Правонарушение тем значительнее, чем больший вред им наносится другому. Оттого первое место занимают совер­шенные преступления, следующее место - такие, которые про­стерлись до некоторых деяний, но не до окончательного заверше­ния: такие тем тяжелее, чем далее продвинулось совершение преступления. Среди разного рода деяний особо видное место за­нимают нарушения общего порядка, причиняющих вред боль­шинству. Затем следуют преступления против отдельных лиц. Тягчайшее преступление есть посягательство против жизни; сле­дующее - против семьи, основа которой есть брак; затем идут посягательства на отдельные вещи, составляющие желанный предмет обладания, как путем прямого похищения, так и путем злоумышленного причинения убытка.

2. Эти самые деления можно подвергать более подробному делению, но указанному нами порядку следовал сам бог в десяти заповедях. ...

XXXIII. Мера наказания определяется не только сама по себе, но в отношении к лицу, несущему наказание. Ибо одна и та же пеня неимущего обременит, богатого же не обременит; и для нич­тожного по происхождению позор есть незначительное зло, для именитого же - тяжкое. ...

XXXVIII. Мы выше показали и в разных местах этому учит история, что обычно предпринимаются войны в виде наказания. В большинстве случаев эта причина сочетается с задачей возме­щения вреда, когда один и тот же акт был неправомерным и при­чинил существенный вред, из коих двух качеств рождаются два различных обстоятельства. Достаточно, впрочем, ясно, что войны не следует начинать из-за любого рода правонарушений; ибо не за всякую вину самые законы определяют соответствующее наказа­ние, которое наносит вред безопасности не иначе, как заведомым преступникам. ...Мелкие и заурядные проступки нужно скры­вать, а не карать. ...

XL. 4. ...Власть имеет источником естественное право...

XLI. Но здесь нужно соблюдать некоторые предосторожности. Во-первых, нельзя принимать за право естественные внутриго­сударственные обычаи, хотя бы и не без разумного основания при­нятые между многими народами. ...

XLII. Во-вторых, нельзя неосмотрительно причислять к запре­там природы то, что недостаточно установлено как таковое и что скорее воспрещено божественной волей. К этому разряду, пожа­луй, должно относить запреты внебрачного сожительства, а также, например, того, что называется кровосмешением, и еще ростовщи­чество.

XLIII. 1. В-третьих, необходимо тщательно различать, с одной стороны, общие начала, как, например, предписание вести достой­ный образ жизни, то есть согласно разуму, а также некоторые дру­гие, близкие к этому, но настолько очевидные, что не допускают сомнения, как, например, предписание не похищать чужого имуще­ства, и, с другой стороны, производные выводы, из которых одни усва­иваются легко, как, например, что вступившим в брак не дозволено прелюбодеяние..., другие же - труднее, как, например, что отмщение, находящее удовлетворение в чужом страдании, порочно. ...

Глава XX І

О РАСПРОСТРАНЕНИИ НАКАЗАНИЙ

І. 1. Очень часто возникает вопрос о распространении наказа­ний, касающийся соучастников преступления и прочих (прикос­новенных лиц).

Соучастники преступления наказываются не столько за чу­жое, сколько за свое преступление. ...

2. Следовательно, те, кто повелевает совершить преступное де­яние, кто дает требуемое согласие, кто помогает, кто укрывает по­хищенное или участвует иным путем в самом преступлении: подает совет, подстрекает, одобряет, кто не воспрещает, когда по праву в собственном смысле обязан воспретить, или кто по тако­му же праву обязан оказать помощь потерпевшему и не окажет таковой, кто не отсоветует, когда следует отсоветовать, кто скроет содеянное, о чем должен был по закону сообщить,- все такие лица могут быть наказаны, если они повинны в злодеянии, которое достаточно для того, чтобы повлечь за собою наказание. ...

Книга третья Глава XXV

ЗАКЛЮЧЕНИЕ, С УВЕЩАНИЯМИ

О СОБЛЮДЕНИИ ДОБРОСОВЕСТНОСТИ И МИРА

I. 1. И здесь я считаю возможным окончить свой труд, не потому, что высказано все, о чем можно было сказать, но потому, что сказано достаточно для закладки фундамента. ...

Однако прежде чем отпустить читателя, я, подобно тому как толкуя о военных действиях, добавил некоторые увещания об избежании по мере возможности войны, так и теперь я намерен присовокупить некоторые увещания... в целях соблюдения добро­совестности и мира.

Добросовестность должна соблюдаться не только для чего-либо другого, но и для того, чтобы не исчезла надежда на мир. Добросовестностью ведь держится не только всякое государство, по словам Цицерона, но и великое общение народов. ...

III. Словом, если может быть достигнут достаточно обеспечен­ный мир путем прощения злодеяний, возмещения убытков и рас­ходов, то это - не так плохо, в особенности же для христиан, коим господь даровал свой мир. Наилучший толкователь этого мира желает, чтобы мы стремились к миру со всеми, насколько это в нас заложено. ...

Гроций начал писать трактат на латыни в заточении, вдохновляясь идеями испанцев Франсиско де Виториа и Франсиско Суареса . Работа была закончена в изгнании, в Санлисе , в 1623 году.

Период жизни Гуго Гроция пришелся на времена Восьмидесятилетней и Тридцатилетней войн между католиками и протестантами Европы, поэтому его глубоко беспокоил вопрос о возможности юридического урегулирования конфликтов между государствами и религиями. Гроций писал:

Полностью убеждён… что существует общее право народов , которое действует для войны и во время войны, у меня было много весомых причин для того чтобы взяться писать по данному предмету. Во всём христианском мире я наблюдал недостаток в ограничении отношений войны, чего даже варварские народы должны стыдиться; я наблюдал как люди хватаются за оружие по незначительным причинам, или без причины вовсе, и когда оружие было поднято, все забывали о каком-либо уважении права, Бога и человека; это как будто, в соответствии общему решению, безумие дает всем свободу совершать любые преступления.

Трактат Гроция закрепил систему принципов т. н. естественного права , которые являются обязательными для всех людей и всех народов, несмотря на местный обычай. Работа состоит из трёх книг:

• Книга I развивает его концепцию войны и природной справедливости, рассматривая вопросы справедливой войны.
• Книга II определяет три «справедливых причины» для войны: самооборона, возмещение убытка и наказание; а также детально анализирует основные международно-правовые институты;
• Книга III обращается к вопросу, какими нормами руководствоваться, когда началась война; а также намечает пути к скорейшему прекращению всех войн.

Трактат Гроция имел огромный успех, к 1775 появилось 77 изданий этой работы, большей частью на латыни, но также на голландском, французском, немецком, английском и испанском языках. На русском языке трактат впервые издан в 1956 году под редакцией С. Б. Крылова .

Эта работа оказала огромное влияние на развитие международного права. Ближайшими последователями Гроция («школа чистого естественного права») стали знаменитые юристы эпохи Нового времени Самуэль Пуфендорф , Христиан Томазий, Эмер де Ватель и др.

Ссылки

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "О праве войны и мира" в других словарях:

- “О ПРАВЕ ВОЙНЫ И МИРА” (De Jure Belli ас Pacis, 1625, рус. пер. 1956) основной труд Г. Грация. Трактат с момента своего выхода в свет стал классикой юридической и философской литературы. Трактат состоит из трех книг, в которых объясняются: 1) … Философская энциклопедия

- (De Jure Belli ас Pacis, 1625, рус. пер. 1956) – основной труд Г.Гроция. Трактат с момента своего выхода в свет стал классикой юридической и философской литературы. Трактат состоит из трех книг, в которых объясняются: 1) естественное право; 2)… … Философская энциклопедия

Война … Википедия

- (лат. Jus ad bellum) исторически право суверена и позже государства на ведение военных действий, один из признаков суверенитета. С момента выхода в 1625 г. трактата «О праве войны и мира» ограничено международным правом и… … Википедия

Отдел международного права (см.), имеющий своим предметом обусловленные войной отношения между государствами. Война, значительно изменяя обычные в мирное время отношения между народами, рано привлекла внимание исследователей и побудила их… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Сроки давности в уголовном праве периоды времени, по истечении которых не применяются правовые последствия совершения преступления: лицо освобождается от уголовной ответственности, либо к нему не применяется наказание. Течение срока… … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Мир. Древнегреческая богиня мира … Википедия

ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ МИРА И БЕЗОПАСНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА - институт Особенной части российского уголовного законодательства, закрепленный в разделе ХII (гл. 34) Уголовного кодекса РФ. УК РФ 1996 г. впервые в отечественном уголовном праве выделил рассматриваемые преступления в самостоятельную главу,… … Словарь-справочник уголовного права

САНКЦИИ В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ - – система принудительных мероприятий военного, экономического и политического характера, применяемых по отношению к государству, нарушающему международные соглашения. В отличие от системы санкций во внутригосударственном праве, где принуждение… … Советский юридический словарь

Н. К. Рерих «Мадонна Орифламма» Пакт Рериха (англ. The Roerich Pact), так же известный как Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников (англ. Treaty on the Protection of Artistic and Scientific Institutions and … Википедия

Книги

• Терновый венец России. Тайна беззакония: иудаизм и масонство против Христианской цивилизации , О. А. Платонов. Пятая книга серии архивных исследований посвящена изучению тайной войны иудаизма и масонства против Христианской цивилизации, ядром которой является Русское православие. На основе ранее не…

Исходный пункт учения Гроция - природа человека, социальные качества людей. Гроций делит право на:

Естественное право;

Волеустановленное право.

Естественное право - предписание человеческого разума, в зависимости от которого то или иное действие в соответствии или противоречии разумной природе человека, признается одобряемым или порицаемым. Участвующие в общении людей, будучи существами разумными, всегда оценивают, что из поступков согласуется со стремлением к общению, а что противоречит ему.

Источником естественного права является человеческий разум, в котором заложено стремление к спокойному и разумному общению человека с другими людьми.

На этой основе Гроций определяет предписания естественного права (требования разума):

Воздержись от присвоения чужого.

Верни чужую вещь, если она оказалось в твоем владении.

Возмести выгоду за пользование чужой вещью.

Договора должны выполняться.

Возмести ущерб, причиненный по твоей вине.

Воздаяние людям заслуженного наказания.

Право волеустановленное, то есть имеющее своим источником волю, оно в свою очередь подразделяется на две ветви:

Право человеческое;

Право божественное.

Человеческое право складывается из права внутригосударственного, которое содержит нормы естественного права и права народов, которое обладает обязательной силой для всех народов. Право традиционно делится на частное и публичное. Все производные от естественного права должны соответствовать его началам.

Проводя эти и другие разграничения внутри человеческого права, Г. Гроций постоянно подчеркивает, что прародительница такого права - "сама природа человека", и потому все производные от естественного права образования должны соответствовать его началам, т.е. человеческое право должно соответствовать естественному праву.

Божественное право - воля бога, но естественное право незыблемо настолько, что не может быть изменено и самим богом. Божественное право должно соответствовать естественному праву.

Сколько-нибудь значительной роли божественному праву Гроций не отводит: "Естественное право столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим богом..." Поэтому естественному праву должно соответствовать не только человеческое, но и божественное волеустановленное право (т.е. предписания религии).

Частная собственность не является естественным правом, а является позитивным правом, но в силу перечисленных положений естественного права посягать на нее нельзя. Исходная, стержневая категория его доктрины - понятие и содержание справедливости и естественного права - раскрывается через частноправовые институты. Поэтому справедливость, как условие общежития "целиком состоит в воздержании от посягательства на чужое достояние".

Догосударственная стадия жизни людей характеризуется Гроцием как естественное состояние. В этом состоянии отсутствовала частная собственность, все было общее, не было начальства. Постепенно люди стали заниматься различными искусствами и ремеслами, вести изысканный образ жизни, появились различные пороки, произошел переход от первобытной общности имущества к распределению сначала движимых, а затем и недвижимых вещей. В отношениях людей ослабилась справедливость, возникли ссоры. Появилась частная собственность.

Естественные качества людей такие, как:

Общительность (люди тянутся к людям);

Разум (люди могут договориться и общаться между собой).

Эти качества побудили их заключить договор о создании государства. Итак, государство создается на основе договора людей. Теория договорного происхождения государства противостояла феодальной концепции «богоустановленности» власти. Первоначально люди объединились в государство не по божественному повелению, но добровольно, убедившись на опыте в бессилии отдельных рассеянных семейств против насилия, оттуда ведет свое происхождение гражданская власть.

«Целью государства является правопорядок, охрана частной собственности, ибо общество преследует ту цель, чтобы пользование своим достоянием было обеспеченно каждому общими силами и с общего согласия». Государство же, по Гроцию, "есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы".

Признаком государства является верховная, суверенная власть, к атрибутам которой относится издание законов (как в области религиозной, так и светской), правосудие, назначение должностных лиц и руководства их деятельностью, взимание налогов, вопросы войны и мира, заключение международных договоров.

Общим носителем верховной власти (то есть суверенитета) является государство в целом (как совершенный союз), носителем же власти в собственном смысле может быть одно или несколько лиц - сообразно законам и правам того или иного народа.

Первостепенное внимание к проблемам права требовало специального исследования вопроса, как о носителе верховной власти, так и о формах правления. Каждая существенная форма правления, а Гроций упоминает царскую (единодержавную) власть, власть знатных вельмож, свободную гражданскую общину, демократическую республику имеет своим источником общественный договор, а поэтому соответственно носителям суверенитета является лицо, или группа лиц, или собрание, либо сочетание лиц и собраний, обладающих атрибутами верховной власти.

Носителем верховной власти представляют государство не только в международных связях, но и в отношениях с собственным народом. До заключения общественного договора суверенитет принадлежал народу, поэтому при создании государства народ мог избирать любую форму правления, но, избрав ее, народ должен повиноваться правителям, и не может без их согласия изменить форму правления, ибо договоры, согласно естественному праву, должны исполнятся. Поэтому Гроций считал правомерной любую существующую форму правления и отрицал право подданных сопротивляться, хотя бы и несправедливым предписанием властей. Однако в эту концепцию Г. Гроций вносит ряд существенных корректив, в частности, о праве подданных сопротивляться верховной власти. Это было во многом обусловлено необходимостью обосновать правомерность борьбы народа Голландии за свою независимость от Испании.

Гроций юридическими доводами стремится доказать, что если король помышляет против всего народа и ведет истребительную войну, то это оправдывает восстание народа. Поскольку при заключении общественного договора люди вряд ли возложили на себя "суровую обязанность при всех обстоятельствах предпочесть смерть, необходимость вооруженного сопротивлению насилию начальствующих лиц", и народ, заключая этот договор, не мог дать права вести истребительную войну. Если монарх ведет такую войну то, он не выполняет условия общественного договора, и подданные вправе считать общественный договор расторгнутым.

Оправдывается также сопротивление узурпатору, незаконно захватившему власть. Народ может изменить образ правления, если это право (явно или неявно) оставлено за ним общественным договором, либо если договор расторгнут правителями государства. Международно-правовые взгляды главной причиной написания "Трех книг о праве войны и мира" было стремление Гроция доказать, что во время войны глас закона не заглушается грохотом оружия. Естественное право сохраняет свое действие и во время войны.

Гуго Гроций заложил теоретические основы международного права, основой международных отношений он считал не силу, но право и справедливость. Естественное право сохраняет свое действие и во время войны. Не сила, а право и справедливость являются определяющими в международных отношениях, даже если идет война.

Война не противоречит естественному праву, поскольку каждый является защитником своего права. Кроме того существуют войны справедливые и несправедливые (Приложение А).

Справедливые - войны, причиной которых явилось правонарушение против народа (оборонительные, на защиту имущества, территорий).

Несправедливые - захватнические, покорение др. народов. Представляют собой противоправное состояние (нарушение требований естественного права, божественных законов, положений права народов). Зачинщики несправедливой войны, подчеркивал Гроций "обязаны к возмещению за содеянное их силами или по их совету". Они ответственны за все то, чем сопровождается война, и за ее последствия.

Войны неизбежны. Гроций призывает установить правила ведения войны:

1. Не допускать напрасных захватов.

2. Щадить женщин, детей, стариков

3. Военнопленных.

4. Не воевать против мирных граждан.

Войну надо вести из принципов естественного права и стремиться заключать мир, подчиняться принципам естественного права.

Такие правила позволят резко уменьшить количество несправедливых войн, и сократится само количество войн.

Учение Гроция о праве войны и мира было направленно на формирования нового типа мирового сообщества, основанного на рационально-правовых принципах равенства, сотрудничества, справедливости и взаимности в отношениях между всеми людьми, народами и государствами, на идее единого международного правопорядка, добровольно устанавливаемого и последовательно соблюдаемого суверенными государствами. В этой связи одним из принципов международного права считал незыблемость договоров между государствами.

Глава I
ЧТО ЕСТЬ ВОЙНА, ЧТО ЕСТЬ ПРАВО?

I. Порядок изложения.
II. Определение войны и происхождение этого слова.
III. Определение права по свойствам действия и деление его на право господства и на право равенства.
IV. Деление права по качеству на способность и соответствие (facultas и aptitudo).
V. Деление способности, или права в строгом смысле, на власть, собственность и право требования.
VI. Другие деления способностей - на низшие и высшие.
VII. Что есть соответствие?
VIII. О справедливости исполнительной и распределительной: их особенности состоят не в различии геометрической и арифметической пропорции, а также не в том, что одна относится к предметам общей собственности, а другая - к предметам частной собственности.
IX. Определение права как правила и деление его на естественное и волеустановленное.
X. Определение естественного права, его деление, отличие от того, что называется правом в несобственном смысле.
XI. Инстинкт, как общий для всех животных, так и свойственный лишь человеку, не составляет особого вида справедливости.
XII. Доказательства существования естественного права.
XIII. Деление волеустановленного права на человеческое и божественное.
XIV. Деление права человеческого на внутригосударственное, на право в более тесном и широком смысле по сравнению с внутригосударственным; последнее есть право народов. Разъяснение и доказательство его существования.
XV. Деление права божественного на всеобщее и свойственное одному народу.
XVI. Право древних евреев никогда не обязывало чужестранцев.
XVII. Какие доводы могут извлечь христиане из древнееврейского права и каким образом это возможно?

Порядок изложения

I. Все взаимные споры лиц, не связанных воедино общим внутригосударственным правом, относятся к состоянию войны или мира; таковы споры тех, кто еще не объединен в народ, или тех, кто принадлежит к различным народам, - как частных лиц, так и самих государей, а также лиц, обладающих равными с последними правами, а именно - лиц знатного происхождения и свободных граждан в республиках. А так как войны ведутся ради заключения мира и нет такого спора, из-за которого не могла бы возгореться война, то уместно будет в связи с изложением права войны остановиться на том, какого рода обычно возникают разногласия, сопряженные с войной. Самая же война приводит нас затем к миру как своей конечной цели.

Определение войны и происхождение этого слова

II. 1. Поскольку мы намерены толковать о праве войны, то необходимо исследовать вопрос о том, что такое война, о которой идет речь, и что такое право, о котором ставится вопрос. Цицерон утверждал, что война есть состязание силой. Тем не менее вошло в обычай называть этим именем не действие1 , но состояние; так что война есть состояние борьбы силою как таковое. Это общее понятие обнимает всякого рода войны, о которых должна идти речь в дальнейшем. При этом я ведь здесь не исключаю и частной войны, так как на самом деле такая война предшествует войне публичной и, без сомнения, имеет с последней общую природу, почему они должны называться одним и тем же, свойственным им именем.
2. Этому не противоречит происхождение самого слова "война", ибо слово bellum [война] происходит от более древней формы - duellum [поединок], подобно тому как duonus превратилось в bonus, a duis - в bis. Duellum в таком же смысле происходит от duo [два], в котором для нас "мир" означает "единение". Так же точно у греков слово polemos [война] произошло от обозначения "множества": в древности lue [раздор) было выведено из слова "распад", подобно тому как из "разложения тела" произошло due [мука].
3. Язык не противится употреблению слова "война" в этом более широком смысле. Однако ничто не препятствует нам присваивать название войны исключительно только вооруженному столкновению государств, поскольку, несомненно, родовое название сообщается нередко также тому или иному виду, в особенности же такому, который имеет какое-нибудь особое преимущество перед другими видами, Я не ввожу в определение понятия войны признака справедливости, потому что задачу настоящего исследования составляет именно разрешение вопроса о том, может ли какая-нибудь война быть справедливой и какая именно война справедлива. Следует все же отличать постановку вопроса от самого предмета, о котором ставится вопрос.

Определение права по свойствам действия и деление его на право господства и на право равенства

III. 1. Давая настоящему исследованию заглавие "О праве войны и мира", мы, во-первых, как уже сказано, разумеем именно вопрос о том, может ли какая-нибудь война быть справедливой. И затем - еще другой вопрос: что же может быть в войне справедливо? Ибо право здесь означает не что иное, как то, что справедливо, при этом преимущественно в отрицательном, а не в утвердительном смысле, так как право есть то, что не противоречит справедливости. Противоречит же справедливости то, что противно природе существ, обладающих разумом. Так, по словам Цицерона в трактате "Об обязанностях" (кн. II, гл. I), противно природе причинять ущерб другому ради собственной выгоды; и в доказательство этого он приводит то, что при таком положении дела человеческое общество и взаимное общение людей неизбежно разрушились бы. Грешно человеку злоумышлять против другого человека, полагает Флорентин, ибо природа установила некое сродство между ними (L. ut vim. D. de Iust. et Iure). Сенека же в трактате "О гневе" (кн. II, гл. 32) пишет: "Пусть все члены тела находятся во взаимном согласии, так как сохранение отдельных частей важно для целого: люди должны щадить друг друга, потому что они рождены для общения2. Ибо общество не может существовать иначе, как взаимной любовью и заботой о составных частях".
2. Подобно тому как одни сообщества свободны от неравенства3, например, взаимные отношения братьев, граждан, друзей или союзников, другие же, напротив, не свободны от неравенства и, по словам Аристотеля, допускают превосходство, например, отношения отца к детям, хозяина к рабу, царя к подданным, бога к людям4, так и один вид справедливости состоит в отношениях между равными, а другой - в отношениях между господствующими и повинующимися. Поэтому мы едва ли ошибемся, если этот последний вид назовем правом господства, а первый - правом равенства.

Деление права по качеству на способность и соответствие (facultas и aptitudo)

IV. От права в этом смысле отлично иное, хотя и зависящее от первого, - касающееся лиц. В этом последнем смысле право есть нравственное качество, присущее личности, в силу которого можно законно владеть чем-нибудь или действовать так или иначе. Это право присуще личности, хотя нередко оно и связано с вещами, как, например, сервитуты, лежащие на усадьбах и носящие название вещных прав в отличие от других, чисто личных, - не потому, чтобы первые тоже не были связаны с личностью, но потому, что они связаны с нею, поскольку им принадлежит какая-нибудь определенная вещь. Совершенное же нравственное качество мы называем способностью, менее совершенное мы называем соответствием; в вещах естественных первым соответствует действие, вторым - возможность.

Деление способности, или права в строгом смысле, на власть, собственность и право требования

V. Юристы обозначают способность словом "свой", то есть принадлежащий кому-либо. Мы же отныне будем называть ее правом в собственном, или тесном смысле; им объемлется власть как над собой, что называется свободой5, так и над другими лицами, например, власть отеческая и господская; а также собственность - полная, или неограниченная6, и ограниченная, как узуфрукт, право залога, ссуда; право требования по договору, чему с другой стороны соответствует обязанность.

Другие деления способностей - на низшие и высшие

VI. Способности, с другой стороны, бывают двоякого рода: или низшие, то есть предоставленные в частное пользование, или высшие, которые имеют преимущество перед частным правом, будучи предоставленными всему обществу в отношении его членов и их имущества ради общего блага. Такова власть государя, которой подчинены власть отеческая и господская; таково владение государя вещами отдельных лиц ради общего блага, господствующее над владением частных собственников7; так, каждый гражданин несет ответственность сперва перед государством в общественных интересах, а затем уже перед своим кредитором.

Что есть соответствие?

VII. Соответствие Аристотель ("Этика Никомаха". кн. V) называет также "достоинством"8. Идею сообразной с ним так называемой соразмерности Михаил Эфесский передает словами "соответственное", "приличествующее".

О справедливости исполнительной и распределительной; их особенности состоят не в различии геометрической и арифметической пропорции, а также не в том, что одна относится к предметам общей собственности, а другая - к предметам частной собственности

VIII. 1. Способности соответствует справедливость исполнительная, то есть справедливость в собственном, или тесном, смысле слова. "Договорная" справедливость Аристотеля - слишком натянутое название, ибо когда, например, фактический владелец моей вещи мне ее возвращает, он поступает так не в силу договора; а между тем такое возвращение вещи относится именно к рассматриваемой справедливости, которую тот же Аристотель удачнее называет "исправительной". Достоинству же у Аристотеля соответствует справедливость распределительная, спутница тех добродетелей, которые обеспечивают пользу другим людям, как-то: щедрости, милосердия, правительственной предусмотрительности.
2. Что же касается утверждения Аристотеля, что исполнительная справедливость следует простой пропорции, называемой арифметической, а распределительная справедливость следует относительной пропорции, называемой Аристотелем геометрической (которая у математиков9 одна только имеет название пропорции), то подобное положение дел имеет место часто, но не всегда; и сама по себе справедливость исполнительная отнюдь не отличается от распределительной таким именно применением пропорции, но, как мы уже сказали, отличается предметом, к которому она имеет отношение. В самом деле, и по договору товарищества распределение производится согласно относительной (геометрической) пропорции; в свою очередь, в том случае, когда оказывается одно лишь лицо, способное занять ту или иную общественную должность, назначение совершается не иначе как согласно простой пропорции.
3. Не ближе к истине также утверждения некоторых авторов о том, что распределительная справедливость имеет отношение к общему достоянию, исполнительная же - к имуществу частных лиц. Напротив, ведь если кто-нибудь, например, пожелает распорядиться своим имуществом на случай смерти, то он обычно руководствуется распределительной справедливостью. Когда же государство возмещает из общественной казны затраты на общественные нужды, понесенные кем-либо из граждан, расчет производится не иначе, как согласно исполнительной справедливости. Это различие правильно подмечено одним из наставников Кира. Ибо когда Кир присудил младшему мальчику меньший по размерам плащ, хотя он принадлежал другому, а более взрослому, наоборот, на том же основании присудил больший по размеру плащ, то наставник заметил Киру: "Если выступать в качестве судьи для разрешения вопроса о том, что наиболее соответствует каждому, то следовало бы поступить именно таким образом; но поскольку спор был о том, кому именно принадлежит плащ, то следует иметь в виду, кто является настоящим владельцем10: тот, кто завладел вещью силой, или же тот, кто сам ее сделал или купил".

Определение права как правила и деление его на естественное и волеустановленное

IX. 1. Есть еще третье значение слова "право" - одинаковое с понятием "закон"11, если только принять это слово в самом широком смысле, а именно - в значении правила нравственных поступков, обязывающего к выполнению какого-нибудь надлежащего действия. Во всяком случае, необходима обязанность, ибо советы и какие бы то ни было иные наставления, например, правила чести, не имеющие обязательной силы, не заслуживают названия закона или права. Дозволение же, собственно, не есть действие закона, но - отрицание действия, если только на всякое иное лицо не возлагается обязанность не чинить препятствий лицу, которому что-либо дозволено законом. Мы сказали, кроме того: обязанность к выполнению какого-нибудь надлежащего действия, а не просто - правомерного действия, потому что право в данном смысле имеет отношение не только к предмету справедливости, о которой уже была речь, но и к предмету прочих добродетей12. Тем не менее, надлежащее в соответствии с этим правом называется справедливым в широком смысле слова.
2. Наилучшее деление права в принятом значении предложено Аристотелем, согласно которому, с одной стороны, есть право естественное, а с другой - право волеустановленное, которое он называет законным правом, употребляя слово "закон" в более тесном смысле. Иногда же он называет его установленным правом. То же различие встречается у евреев, когда они выражаются точно, называя право естественное "митсвот"13, а право установленное "кукким", причем первое слово евреи-эллинисты передают греческим словом "справедливость", а второе - греческим словом "повеление".

Определение естественного права, его деление, отличие от того, что называется правом в несобственном смысле

X. 1. Право естественное есть предписание здравого разума14, коим то или иное действие, в зависимости от его соответствия или противоречия самой разумной природе, признается либо морально позорным, либо морально необходимым; а следовательно, такое действие или воспрещено, или же предписано самим богом, создателем природы.
2. Действия, к которым относится подобного рода предписание, суть сами по себе должные или недозволенные, и оттого они с необходимостью признаются предписанными или же воспрещенными самим богом; этим признаком такое право отличается не только от человеческого права, но и от права, установленного божественной волею, так как последнее предписывает или воспрещает не то, что само по себе и по самой своей природе есть должное или же недолжное, но то, что недозволено лишь в силу воспрещения и что вменено в обязанность в силу предписания.
3. А для понимания естественного права следует, между прочим, заметить, что нередко обозначением права естественного пользуются не в собственном, но, как любят выражаться школы, в переносном смысле, имея в виду то, что не отвергается естественным правом, подобно тому, как мы уже заметили, нередко называют справедливым то, что свободно от какой-либо несправедливости; и, даже злоупотребляя термином "естественное право", обычно распространяют его на то, что разум признает достойным или наилучшим, хотя и необязательным.
4. Кроме того, следует иметь в виду, что право естественное распространяется не только на то, что находится непосредственно в зависимости от человеческой воли, но также и на многие последствия, вытекающие из актов человеческой воли. Так, например, право собственности в том виде, как оно существует в настоящее время, установлено волей человека; и, однако же, раз оно установлено, то в силу естественного права преступно похищение против воли чужой собственности; оттого, по словам юриста Павла, воровство воспрещено естественным правом15;
оно по природе позорно, по мнению Ульпиана (L.I.D. de Furtis. L. Probrum. D. de verb. significat.), и неугодно богу, как говорит Еврипид в трагедии "Елена":

Насилье богу нелюбо; не грабежом
Богатства следует стяжать, но правдою.
Позорно изобилие неправое.
Доступны сообща всем воздух и земля,
Где всякому дано приумножать свой дом
Без посягательства и без насилия.

5. Естественное право, с другой стороны, столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим богом. Хотя божественное всемогущество и безмерно, тем не менее можно назвать и нечто такое, на что оно не распространяется, поскольку то, что об этом говорится, только произносится, но лишено смысла, выражающего реальный предмет, ибо само себе противоречит. Действительно, подобно тому, как бог не может сделать, чтобы дважды два не равнялось четырем, так точно он не может зло по внутреннему смыслу обратить в добро. Именно это самое имеет в виду Аристотель, когда утверждает: "Есть некоторые вещи, самое наименование которых связано с мыслью о порочности". Ибо так же, как бытие вещей, после того как они возникли, и способ их существования не зависят ни от чего иного, не зависят и свойства их, с необходимостью вытекающие из их существа; такова же и порочность некоторых действий при сравнении их с природой существ, одаренных здравым разумом. Надо полагать, что и сам бог судит о себе согласно этому же правилу, как об этом свидетельствуют книги Бытия (XVIII, 25), пророки Исайя (V, 3), Езекииль (XVIII, 25), Иеремия (II, 9), Михей (VI, 2), а также апостол Павел в послании н римлянам (П, 6: III, 6).
6. Однако же иногда некоторое подобие изменения в действиях, предписываемых или воспрещаемых естественным правом, вводит в заблуждение неосторожных, хотя изменяется не самое естественное право, пребывающее неизменным, но каждая вещь, на которую распространяется естественное право, испытывает то или иное изменение. Так, например, если кредитор считает, что он уже получил с меня долг, то я не обязан более ничего платить, но не потому, чтобы естественное право прекратило требовать с меня уплаты моего долга, а потому, что прекратился самый долг. Ибо правильно рассуждает Арриан в комментариях на Эпиктета: "Для того чтобы иметь основания утверждать существование чьего-нибудь долга, недостаточно доказать, что деньги были ему даны взаймы, но следует еще доказать, что обязанность возвратить долг до сих пор еще не погашена и потому остается в силе". Равным образом, если бог прикажет лишить кого-нибудь жизни или похитить чье-нибудь имущество, то это не означает дозволения совершить человекоубийство или воровство, самое наименование которых подразумевает понятия преступления; ни то, ни другое уже не будет ни человекоубийством, ни воровством, потому что они будут совершены по повелению самого всевышнего создателя жизни и имущества.
7. Есть также некоторые правила естественного права, которые предписывают что-нибудь не прямо и непосредственно, а в расчете на известный порядок вещей; так, общность имущества была естественна до тех пор, пока не была введена частная собственность; равным образом то же относится к осуществлению своего права силой до установления гражданских законов.

Инстинкт, как общий для всех животных, так и свойственный лишь человеку, не составляет особого вида справедливости

XI. 1. В своде римского права проводилось разделение незыблемого права, с одной стороны, на общее для животных и человека, которое в более тесном смысле называется естественным правом, и, с другой стороны, на свойственное исключительно людям, зачастую называемое правом народов. Разделение это не имеет почти никакого значения, ибо нет, собственно, восприимчивого к праву существа, кроме способного от природы руководствоваться общими началами, что правильно выразил Гесиод в следующих стихах:

Роду людскому закон даровал всевышний Кронион;
Дикие звери и рыбы, воздушное племя пернатых
Пожирают взаимно друг друга, лишенные правды,
Правда одним нам дана, небожителей дар драгоценный16.

Мы не говорим, замечает Цицерон в книге I трактата "Об обязанностях", о том, что у лошадей или львов существует справедливость. Плутарх в жизнеописании Натона Старшего указывает: "По своей природе мы соблюдаем законы и справедливость лишь в отношениях с людьми". Лактанций пишет: "Мы наблюдаем, что всем животным, лишенным разума, сама природа внушает стремление к самосохранению. Ибо они вредят другим ради собственной выгоды, потому что не знают, что вредить есть зло. А так как человеку доступно познание добра и зла, то он воздерживается от причинения вреда другим, даже в ущерб самому себе" (кн. V). Полибий, поведав о том, каким образом люди впервые пришли к согласию, добавляет, что если бы кто-нибудь нанес оскорбление своим родителям или благодетелям, то это не замедлило бы вызвать в прочих негодование17, и он приводит основание: "Так как ведь род человеческий отличается от прочих животных свойственным ему умом и разумом, то совершенно невероятно, чтобы люди. подобно другим животным, оставляли без внимания такой поступок, столь чуждый их природе; напротив, такой поступок должен поражать их дух как оскорбление" (кн. VI)18.
2. Оттого, когда диким животным приписывают справедливость19, это делается не в собственном смысле вследствие наличия у них тени и следа разумности20. Впрочем, самый образ действий, установленный естественным правом, свойственен нам наряду с другими животными, как, например, воспитание потомства. Тогда как, напротив, то, что свойственно исключительно нам, как, например, богослужение, не имеет никакого отношения к природе права.

Доказательства существования естественного права

XII. 1. Существование же чего-нибудь, принадлежащего к области естественного права, обычно доказывается или из первых начал, или из вытекающих отсюда следствий. Из этих обоих способов первый отличается большей отвлеченностью, а второй - большей общедоступностью. Доказательство априори [из первых начал] состоит в обнаружении необходимого соответствия или несоответствия какой-нибудь вещи с разумной и общежительной природой. Доказательство же апостериори [от следствий] обладает не совершенной достоверностью, но лишь некоторой вероятностью и состоит в выяснении естественного права путем отыскания того, что признается таковым у всех или, по крайней мере, у всех наиболее образованных народов. Ибо общераспространенное следствие предполагает всеобщую причину; причина же столь всеобщего убеждения едва ли может быть чем иным, кроме так называемого общего смысла.
2. Гесиоду принадлежит часто повторяемое изречение:

Ложным не может быть многим народам присущее мнение.

"Общее мнение достоверно"21 - говорил Гераклит, полагавший, что "общий смысл" есть наилучшее мерило истины. Аристотель сказал: "Сильнейшим доказательством служит то, когда все согласны с нашим утверждением". А Цицерон утверждает ("Тускуланские беседы", I, письмо 117), что "согласие всех народов в чем-нибудь должно считаться доказательством естественного права". Сенека полагает, что "доказательством истины является то, в чем все сходятся"; а Квинтилиан учит, что "мы считаем истиной то, что признается общим мнением". Не напрасно я, однако же, упомянул о народах образованных, ибо, как правильно отмечает Порфирий, "некоторые народы одичали, огрубели22 и потому не следует оценку их нравов нелицеприятными судьями вменять в укор человеческой природе". У Андроника Родосского читаем: "У людей, одаренных правым и здравым умом, соблюдается незыблемо так называемое естественное право. Тем же, чей дух болезнен и расстроен, все кажется иначе, и у них ничто не согласуется с предметом. Поэтому не ошибается тот, кто находит, что мед сладок, тогда как больному кажется иначе". С этими авторами не расходится и Плутарх, который в жизнеописании Помпея замечает, что "по природе ни один человек не есть и не был диким и необщительным существом, но он дичает, когда привыкнет предаваться пороку, извращая свою природу; тем не менее, следуя другим привычкам, с переменой образа жизни и места пребывания, он может вернуться к прежней кротости". Аристотель дает следующее описание природы, свойственной человеку: "Существо по своей природе кроткое" ("Топика", V, 2). Он же в другом месте говорит: "Свойственную человеку природу следует наблюдать в тех, кто поступает хорошо и согласно с природой, а не в тех, природа которых извращена" ("Политика", I, V)23

Деление волеустановленного права на человеческое и божественное

XIII. Другой вид права мы назвали волеустановленным, потому что оно имеет своим источником волю. Такое право бывает или человеческое, или божественное.

Деление права человеческого на внутригосударственное, на право в более тесном и широком смысле по сравнению с внутригосударственным; последнее есть право народов. Разъяснение и доказательство его существования

XIV. 1. Начнем с права человеческого, потому что оно известно большему числу людей. Оно, в свою очередь, бывает или правом внутригосударственным, или же правом человеческим в более широком и в более узком смысле по сравнению с внутригосударственным. Право внутригосударственное есть то, которое исходит от гражданской власти. Власть гражданская господствует в государстве. Государство же есть совершенный союз свободных людей, заключенный ради соблюдения права и общей пользы. Право человеческое в более узком смысле, которое не исходит от гражданской власти, хотя и подчинено ей, бывает различного характера; оно охватывает веление отца и господина и другие, им подобные. Право же в более широком смысле есть право народов, а именно - то, которое получает обязательную силу волею всех народов или многих из них24. Я добавил "многих из них" потому, что, кроме права естественного, называемого часто также правом народов, почти не встречается право, которое было бы обще всем народам. Ибо ведь зачастую в одной части земного шара действует такое право народов, которое не имеет силы в остальной, например, о положении военнопленных и о состоянии по заключении мира, о чем скажем в своем месте.
2. Существование же такого права народов доказывается тем же способом, как и существование неписаного внутригосударственного права, а именно - фантом непрерывного соблюдения и свидетельством сведущих лиц. Ибо, по верному замечанию Диона Хризостома, это право есть "приобретение времени и обыкновения". По этому предмету для нас наиболее полезны славные составители летописей.

Деление права божественного на всеобщее и свойственное одному народу

XV.1. Право же, установленное волею божества, в достаточной мере понятно для нас из самого названия; оно имеет непосредственным источником самую божественную волю. Этим признаком оно отличается от права естественного, которое, как мы сказали, тоже можно назвать божественным. К этому праву уместно применить то, что в чересчур общей форме вложено Плутархом в уста Анаксарха25 в жизнеописании Александра, а именно: не потому бог желает чего-нибудь, что предмет его воли справедлив, но оно потому справедливо, то есть обязательно по праву, что такова воля божества.
2. Право божественное преподано или человеческому роду, или одному народу. Известно, что закон божий был трижды дан человеческому роду: тотчас же после создания человека, затем в целях искупления человеческого рода после потопа и впоследствии Христом ради полного искупления человеческого рода. Эти три закона, без сомнения, связывают всех людей с момента, когда они в достаточной мере дошли до их сведения.

Право древних евреев никогда не обязывало чужестранцев

XVI.1. Из всех народов на земле есть один народ, которого господь в особенности удостоил дарованием закона; это - народ еврейский, к которому Моисей обращается со следующими словами (Второзаконие, IV, 7): "Ибо есть ли какой великий народ, которому боги его были бы столь близки, как близок к нам господь, бог наш, когда мы призываем его? И есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?". И псалмопевец Давид (псалом CXLVII) воспевает: "Он возвестил слово свое Иакову, уставы свои и суды свои - Израилю, Не сделал он того никакому другому народу, и судов его они не знают".
2. Без сомнения, заблуждаются те иудеи (и среди них Трифон в споре с Юстином), которые полагают, что и другие народы, если хотят спастись, должны принять ярмо еврейского закона. На самом деле закон не связывает тех, кому он не дан. Закон сам гласит о том, кому он дан: "Слушай, Израиль"26, и во множестве мест ветхого завета говорится о заключенном с иудеями союзе, самый же народ Израилев называется избранным народом божиим, истинность чего свидетельствует Маймонид, ссылаясь также на одно место из Второзакония (XXXIII, 4).
3. Мало того, среди самих евреев всегда проживали некоторые чужестранцы "благочестивые и имеющие страх божий", как, например, некая сирофиникиянка (евангелие от Матфея, XV, 22) или некий центурион Корнилий (Деяния св. ап., X, 2), или, наконец, "некоторые из благочестивых эллинов" (Деяния св. ап., XVIII, 4), по-еврейски - "благочестивых из числа язычников", о чем можно прочесть в Талмуде, в разделе о царе27. Состоящие в законе называются в книгах Левит "сыном чужеземца" (XXII, 25) и "необрезанным чужеземцем" (XXV, 47), где халдейский толкователь [парафраст] добавляет к этому месту название "необрезанный поселенец". Эти люди, по словам самих еврейских учителей, должны были соблюдать законы, данные Адаму и Ною, воздерживаться от идолопоклонства, от пролития крови и от многого другого, о чем будет упомянуто в своем месте, но они не были обязаны соблюдать в той же мере собственно израильские законы. Тогда как Израилю не полагалось вкушать мяса животных, погибших своей смертью, чужестранцам, живущим среди них, это не было воспрещено (Второзаконие, XIV, 21). Лишь в некоторых законах евреев особо предусмотрено непосредственное распространение их на чужестранных поселенцев в той же мере, как и на коренное еврейское население.
4. Чужестранцам, пришедшим из других земель и не подчинявшимся еврейским установлениям, было, однакоже, дозволено поклоняться богу в иерусалимском храме и приносить ему жертвы в особом месте29, отдельно от израильтян; (кн. I Царств, Вульгата, III Царств, VIII, 41; кн. II Маккавейская, III, 35: евангелие от Иоанна, XII, 20; Деяния св. aп., VIII, 27). Ни Елисей, обращаясь к сирийцу Нахману30, ни Иона, обращаясь к ниневиянам, ни Даниил - к Навуходоносору, ни пророки, обращаясь в посланиях к жителям Тира, моавитянам и египтянам, никогда не указывают им на необходимость принять закон Моисеев.
5. Сказанное о законе моисеевом в целом относится, в частности, к обрезанию, которое составляло как бы приуготовление к закону. Важно лишь то, что закону Моисееву были подчинены лишь израильтяне, закону же обрезания - все потомство Авраама; оттого о том, что иудеи принудили идумеев произвести обрезание, можно прочесть в истории евреев и у греческих историков. Поэтому те народы, которые наряду с Израилем соблюдали обрезание (о многих из них упоминают Геродот, Страбон, Филон, Юстин, Ориген, Климент Александрийский, Епифаний, Иероним)31, по всей вероятности, произошли от потомков Измаила, Исава или Кефуры32.
6. Впрочем, к другим народам относится следующее место из послания апостола Павла к римлянам (II, 14): "Ибо когда язычники, не имеющие закона, по своей природе33 (то есть следуя нравам, ведущим свое происхождение из древности, если только кто-нибудь не предпочтет слова "по природе" отнести к предшествующему, дабы противопоставить язычников иудеям, которым закон преподавался с самого рождения) законное делают, то, не имея закона, они - сами себе закон; они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие друг друга". И еще следующие слова там же (26): "Итак, если необрезанный соблюдает постановления закона, то его необрезание не вменится ли ему в обрезание?". Правильно, следовательно, в истории Иосифа Флавия ("Иудейские древности", кн. XX, гл. 2). Анания поучал Изата Адиабейца (Эзата, как его называет Тацит), что праведно служить богу и пользоваться его благоволением может и необрезанный34. И если чужестранцы обрезаны и в силу того подчинились закону (как разъясняет Павел в посланиях к галатам, V, 3), они сделали это отчасти затем, чтобы получить права гражданства, ибо прозелиты (т.е. новопринятые, по-еврейски - покровительствуемые правосудием) пользовались всеми правами наравне с израильтянами35 (кн. Чисел, XV, 15); отчасти же и с той целью, чтобы удостоиться благ, обещанных не всему человеческому роду36, но исключительно только еврейскому народу. Тем не менее я не могу отрицать того, что в последующие века у некоторых утвердилось ложное мнение, будто бы вне иудейского закона нет спасения.
7. Из всех приведенных нами свидетельств следует, что на нас никоим образом не распространяется еврейский закон в той части, в какой он является законом в собственном смысле. Ибо обязанность подчинения, кроме права естественного, имеет источником волю законодателя. И нельзя найти никаких указаний на божественное повеление, чтобы этот закон соблюдали другие, кроме израильтян. Что же касается нас, то не имеется никакой нужды в доказательствах отмены закона, ибо не могло быть отмены его в отношении тех, кто никогда не был ему подчинен. С израильтян же была снята обязанность соблюдения их обрядов тотчас же по возвещении евангельского закона, что было совершенно ясно открыто главе апостолов (Деяния св. ап., X, 15); в отношении же прочего закон был отменен с прекращением существования народа израильского как такового после разрушения и опустошения Иерусалима без надежды на восстановление.
8. Мы же, чужеродцы, не для того уверовали в пришествие Христа, чтобы только освободиться от закона Моисея; но тогда как прежде мы могли иметь лишь весьма смутную надежду на благость божию, ныне в силу формального обещания мы укрепляемся в надежде на объединение в одну общую церковь с сынами еврейских патриархов после отмены их закона, который отделял их от нас как бы некоторой преградой (см. посл. ап. Павла к ефесеям, II, 14).

Какие доводы могут извлечь христиане из древнееврейского права и каким образом это возможно?

XVII. 1. Так как, следовательно, мы показали, что закон, данный через посредство Моисея, не может уже возложить на нас прямых обязанностей, то посмотрим, не может ли он иметь какое-нибудь применение как в вопросах права войны, так и в иных подобного рода вопросах. Знать это важно во многих отношениях.
2. Во-первых, несомненно, что предписания еврейского закона не противоречат праву естественному. Ведь так как естественное право, как сказано выше, вечно и незыблемо, то бог, которому чужда неправда, не мог предписать чего-либо, противного этому праву. К тому же закон Моисея называется совершенным и верным (псалом XIX, Вульгата, XVIII, 8), а в глазах апостола Павла он свят, справедлив и добр (поcл. к римлянам, VII, 12).
Здесь я веду речь о велениях закона, так как о дозволениях следует поговорить подробнее. Ведь дозволение, предоставляемое законом (ибо сюда не относится чисто фактическая возможность, означающая отсутствие препятствия), может быть или полное, то есть дающее право на какое-нибудь дозволенное действие, или же неполное, то есть сообщающее действию лишь безнаказанность среди людей и право требовать от других не чинить препятствия дозволенному действию.
Как из дозволения первого рода, так и из любого предписания следует, что постановление закона не противоречит естественному праву, с дозволением второго рода дело обстоит иначе37.
Но редко приходится допускать последнее, а так как слова, содержащие дозволение, обычно ведь бывают двусмысленны, то вопрос о том, к какому роду относится то или иное дозволение, следует предпочтительно толковать согласно праву естественному, а не заключать от способа дозволения к праву естественному.
3. К сделанному замечанию довольно близко по смыслу другое. Дело в том, что верховные правительства христианских народов могут издавать законы в таком же смысле, как и законы, изданные через Моисея, кроме таких, которые по существу относятся ко времени, когда ожидалось пришествие Христа и когда еще не было возвещено евангелие, а также поскольку Христос сам не установил чего-либо противоположного по роду или виду. За исключением трех приведенных оснований, невозможно придумать причины, почему то, что некогда было установлено Моисеем, теперь могло бы оказаться недозволенным.
4. Третье соображение может быть следующего рода. Что-либо, относящееся к тем добродетелям, соблюдение которых требует Христос от своих учеников, могло быть предписано уже законом Моисеевым, а потому и теперь, если не в еще большей мере, должно соблюдаться христианами38. Основанием для такого соображения служит то обстоятельство, что добродетели, предписываемые христианам, как то: смирение, терпение, благотворительность, требуются ныне в большей мере39, нежели по постановлению еврейского закона, и совершенно понятно почему, так как и обещания небесных наград в евангелии сделаны гораздо яснее. Оттого ветхий завет по сравнению с евангелием оказывается менее совершенным и небезупречным (посл. ап. Павла к евреям, VII, 19; VIII, 7), ибо цель закона, как сказано, есть Христос (посл. к римлянам, X, 5), закон есть приуготовление к пришествию Христа (посл. к галатам, III, 25). Равным образом, постановление ветхого завета о соблюдении субботы и другое о десятине40 налагают и на христиан обязанность не менее одной седьмой части своего времени посвящать богослужению и не менее одной десятой части своих доходов обращать на содержание тех, кто занят совершением священнодействий или посвящает себя выполнению сходных благочестивых обязанностей.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ I

1 Филон, "Об особых законах": "Неприятелями считаются не только те, кто сражается на море или на суше, но такими должны считаться также те, кто подводит военные машины к портам или к стенам города, даже если они еще не начинают сражения" (II). Сервий в комментарии "На "Энеиду" (кн. I) по поводу следующего стиха:
В войне и бою непревзойден,
говорит: "Война предполагает составление военного плана; бой же состоит в самом действии". Также в комментарии на книгу VIII "Война включает как время, необходимое для приготовления к какому-нибудь неизбежному сражению, так и время самого сражения. Сражением же называется самое столкновение вовремя войны".
2 Тот же Сенека (письмо XLVIII) пишет: "Следует усердно и благоговейно блюсти то общество, которое нас всех соединяет со всеми и научает тому, что есть на самом деле некое право, общее человеческому роду". О том же можно прочесть у Златоуста в слове "На послание I к коринфянам" (XI, 1).
3 Подобно тому как грамматики различают конструкцию, заключающую согласование, и конструкцию, заключающую подчинение.
4 О такого рода общении см. у Филона, толкование на текст ветхого завета. Нечто подходящее высказал также Плутарх в жизнеописании Нумы.
5 Оттого римские юристы весьма удачно называют свободу способностью.
6 Схолиаст [комментатор] Горация пишет, что слово "право" употребляется вместо "права собственности".
7 Филон замечает по этому поводу: "Серебро, золото и другие драгоценности, бережно хранимые подданными, принадлежат не столько их владельцам, сколько правителям". Плиний в "Панегирике" пишет: "Тот, кому принадлежит имущество всех подданных, имеет столько же, сколько и все подданные". И несколько далее: "Разве Цезарь видит что-нибудь, что не принадлежит ему?". См. также Иоанн Солсберийский, "Поликратикус" (кн. V, гл. 1).
8 Цицерон, "Об обязанностях" (кн. I): "Если сопоставить и сравнить, кому люди обязаны оказывать наибольшие услуги, вывод может быть такой: во-первых, отечеству и родителям, благодеяниям которых мы обязаны в наибольшей мере; затем непосредственно следуют дети и вся семья, которые взирают на нас и не могут иметь прибежища помимо нас; далее следуют родственники, с которыми мы находимся в добром согласии и с которыми в большинстве случаев мы делим общее достояние. Оттого-то доставление перечисленным лицам средств существования составляет нашу главную обязанность, имеющую преимущество перед всеми прочими. Что же касается жизни и сожительства, добрых советов, разговоров, уговоров, утешений, а иногда и порицаний - все это в основном свойственно дружбе". Ср. с тем, что следует ниже, в кн. II, гл. VII, IX и Х настоящего сочинения. Сенека в трактате "О благодеяниях" (кн. IV, гл. II), где речь идет о завещаниях: "Мы ищем достойнейших, кому бы передать наше имущество". Сюда же относится сказанное у Августина в труде "О христианском учении" (кн. I, гл. гл. XXVIII и XXIX).
9 Кассиодор называет ее сравнением состояния. Вспомним удачное сражение этой, так называемой распределительной справедливости у Гомера:
Лучшему он уделял, что получше, похуже - плохому.
10 См. у того же Ксенофонта, "Воспитание Кира" (кн. II). Ту же цель преследует закон Моисея: "И бедному не потворствуй в тяжбе его" (Исход, XXIII, 15). По словам Филона, "следует дело решать, невзирая на лица".
11 В этом смысле сказано у Горация:
Страх побуждает права изобресть, чтобы избегнуть насилья.
И в другом месте:
Все права попирает. На что схолиаст замечает: "Да будет нарушителем законов".
12 Примером может служить закон Селевка, которым налагалась кара на того, кто вопреки воспрещению врача станет пить вино.
13 Так у Моисея Маймонида в трактате "Руководитель сомневающихся" (кн. III, гл. XXVI).
14 Филон в трактате "О свободе каждого добродетельного" пишет: "Непогрешимый закон есть здравый разум, бессмертный, не исходящий ни от того, ни от иного смертного, начертанный не на бездушной бумаге или бездушных колоннах, но нетленной, бессмертной природой начертанный в бессмертном разуме". Тетуллиан в "Венце воина" пишет: "Итак, ты ищешь закона боясия, тогда как общий закон начертан на естественных таблицах очам всего мира". Марк Аврелий Антонин (кн. II): "Цель живых существ, одаренных разумом, - oследовать закону и норме древнейшей гражданской общины и государства". Сюда же относится место из трактата Цицерона "О государстве" (кн. III), приведенное Лактанцием (VI, 8). Превосходно об этом говорит Златоуст в слове "О статуях" (XII и XIII). Не следует также обходить молчанием сказанное у Фомы Аквинского (Secunda Secun-dae, LVII, 2) и Дунса Скота (III, разд. 37).
15 Император Юлиан: "Второй же после познания и почитания бога закон есть сама святая и божественная природа, повелевающая всегда и всюду воздерживаться от чужого добра и не позволяющая посягать на него ни словом, ни делом, ни тайным помышлением". А Цицерон в трактате "Об обязанностях" (кн. III) приводит место из Хризиппа: "Ни для кого не преступно стремиться в жизни к тому, что может служить ему на пользу; похищать же имущество другого есть правонарушение".
16 Ювенал в сатире XV пишет:
Мы отличны от стада
Бессловесных животных: наделены мы достойным
Познающим умом и способны постичь неземное,
Также в искусствах мудреных способны весьма
упражняться Мы наделенные смыслом, небес божественным даром.
Звери его лишены, к земле обращенные взором;
Их наделил искони создатель единого мира
Смертной душон, нас - духом, внушившим взаимное чувство:
Ждать друг от друга услуг и оказывать их обоюдно,
Объединяться рассеянным порознь в народы...
Златоуст в толковании "На послание к римлянам" пишет:
"Никогда не следует отклоняться от правил справедливости и несправедливости, даже если дело идет о животных, лишенных души я чувства".
17 Примером может служить история Хама (кн. Бытия. X, 22), где за нарушением следует наказание.
18 Златоуст в слове "О статуях" (XIII) говорит: "Мы предрасположены природой сочувственно негодовать вместе с теми, кто потерпит оскорбление; оттого мы враждебны нарушителям справедливости, даже если сами и не подвергнемся обиде". Схолиаст на сатиру Горация (I, III): "Чувство и душа негодуют одним образом, услышав о совершившемся убийстве человека, другим, - услышав о похищении имущества"
19 Плиний (кн. VIII, гл. V) приписывает слонам некое чутье справедливости. Он же (кн. X) сообщает об ехидне, которая сама убила своего детеныша за то, что тот погубил сына ее хозяина.
20 По этому поводу Сенека ("О гневе", кн. V, гл. 3) высказывает мысль, что диким зверям не свойственен гнев, но что вместо того мм свойственны слепые порывы: "Бессловесные животные чужды человеческих страстей, но им свойственны лишь сходные побуждения". По словам Оригена ("Против Цельса"), животным не свойственен порок, но некоторое подобие порочности; по словам перипатетиков, приведенным у Порфирия ("О воздержании от мяса животных"): "Лев как бы гневается".
21 Аристотель в "Этике Никомаха" (кн. X, II) пишет: "В чем согласны все, то, по-нашему, так и есть, а кто вздумал бы поколебать такую уверенность, тот не в состоянии привести ничего более вероятного". Севека: "Среди всеобщего разногласия в человеческих суждениях все единодушно согласятся с. тобой в том, что людям за их благодеяния следует воздавать благодарность". Каинтилиан: "Согласное мнение ученых я назову обычным оборотом речи, житейским обычаем я назову согласное мнение добрых людей". Иосиф Флавий в "Иудейских древностях" (кн. XVI) пишет: "Нет такого народа, который в целом соблюдал бы одни и те же обычаи; часто почти каждый город весьма отличается своими обычаями. Самое же право в равной мере годится всем людям, потому что оно полезно как варварам, таи и грекам; действующие же у нас законы в особенности следуют началам справедливости, так что, соблюдая их в точности, мы становимся благосклонны и дружелюбны по отношению ко всем людям. Вот все, чего мы вправе ожидать от законов. И прочие народы не должны отвращаться и чуждаться нас по причине отличия их установлений от наших законов, но главным образом иметь в виду, насколько последние согласованы с добродетелью и честностью. Ибо они необходимы всем народам и одни только сами по себе достаточны для безопасности человеческого общежития". Тертуллиан в "Наставлениях против еретиков" пишет: "То, что одинаково признается многими, есть не ошибка, но предание".
22 Юстин в "Диалоге с Трифоном"; "За исключением тех, кто одержим злыми духами или под влиянием дурного воспитания, извращенных установлений и несправедливых законов утратил естественные понятия". Филон в книге "О свободе каждого добродетельного":
"Недаром, стало быть, может показаться странной полная слепота тех, кто не видит даже очевидных свойств вещей". Златоуст в слове "О божественности Христа" дает совет: "Не следует поэтому обращаться к суждениям тех, в чей дух проникла порча".
23 То же самое утверждает Златоуст в слове "О статуях" (XI). Подробнее распространяется о том же Филон в толковании на десять заповедей: "Самое кроткое живое существо природа в наибольшей степени наделила общительностью и стремлением к общежитию, предназначила к согласию и сообществу, наделив также даром речи, что способствует укрощению умов и приводит ко взаимному единению". Так же в трактате "О бессмертии мира": "Кротчайшее живое существо есть человек, наделенный от природы даром речи, благодаря чему самые бешеные страсти смиряются как бы по волшебству".
24 См. Васкес, "Спорные вопросы" (II, LIV, 4).
25 У Плутарха в жизнеописании Александра Великого.
26 Такого же мнения держится и Моисей Маймонид, основывая свое мнение на Второзаконии (XXXIH, 4)
27 Также в разделе Талмуда о синедрионе (гл. XI). as Об этом же гласит Исход (XII, 45). От чужестранца отличается прозелит, то есть обрезанный пришелец, как показывает сопоставление с местом в книге Чисел (XI, 14). О благочестивых необрезанных многое имеется у Маймонида в книге "Об идолопоклонстве" (гл. X, 6). Также в комментарии "На Миснагиот" и во многих иных местах он утверждает, что такие благочестивые чужестранцы будут причастны благам грядущей жизни. Златоуст в толковании "На послание к римлянам" (гл. II): "Кого здесь апостол именует иудеем и от каких эллинов он его отличает? От живших до пришествия Христа, ибо речь его не доходит до времен благодати". Затем: "Эллины, которых имеет в виду апостол, - не язычники, но имевшие страх божий люди, следовавшие естественному разуму, которые, кроме обрядов иудейской веры, выполняли все, предписываемое благочестием". И он приводит примеры Мелхиседека. Иова, ниневиян и центуриона Корнилия. И еще ниже он повторяет, "что под эллином следует разуметь не язычника, но человека благочестивого, добродетельного, но свободного от исполнения обрядов закона". Он развивает те же мысли, изъясняя изречение; "С беззаконными я поступил, как если бы я сам был беззаконным". И в слове "О статуях" (XII) тот же Златоуст говорит: "Эллинами здесь он называет не преданных идолослужению, но поклоняющихся единому богу, однако же таких, которые не связаны обязательством выполнения иудейских обрядов, а именно - соблюдением субботы, обрезания, различных омовений, и тем не менее всегда обнаруживают усердие в изучении закона и благочестии".
29 См. у Иосифа Флавия в повествовании об истории храма Соломона.
30 То же мнение высказывает св. Иларий в толковании на евангелие от Матфея (XII).
31 Можно также добавить Феодорита.
32 От них, вероятно, произошли эфиопы, которых Геродот причисляет к обрезанным. Эпифаний же называет их гомеритами.
33 "По внушению природы", - как говорит Златоуст. Он же продолжает: "Оттого удивительно, что они не имели надобности в законе" И далее: "Вместо закона достаточны совесть и обладание разумом". Тертуллиан в слове "Против иудеев" пишет: "До писаного закона Моисея, начертанного на каменных таблицах, существовал неписаный закон, который был внушен природой и соблюдался праотцами". Близко к сказанному мнение Исократа: "Кому желательно быть гражданами благоустроенного государства, те не должны наполнять портики писаными законами, но хранить начертанные в душе начала справедливости".
34 Сам Трифон, отступая от крайнего защищаемого им мнения, так обращается к Юстину: "Если бы ты был верен указаниям божественной философии, то тебе оставалась бы некоторая надежда на лучшую участь".
35 Юстин в "Диалоге с Трифоном" поясняет; "Ревнитель, присоединившийся к народу через обрезание, равен члену коренного населения".
36 И потому допускались к участию в пасхальных обрядах.
37 См. толкование Златоуста "На послание к римлянам" (в конце гл. VII).
38 Тертуллиан в слове "О целомудрии": "Свобода во Христе не наносит ущерба невинности, остается всецело незыблемым закон благочестия, истины, постоянства, чистоты, справедливости, милосердия, благоволения, целомудрия".
39 Златоуст, "О девстве" (XCIV): "Ныне надлежит явить большую меру добродетели, ибо излита великая благодать духа и обилен источник даров пришествия Христова". Подобные же места имеются в его же словах "О происхождении пороков от небрежения" и "О постах" (ИГ), а также в толковании "На послание к римлянам" (VI, 14 и VII, 5). Сюда же относится место из Иринея (кн. IV, гл. XXVI). Автор "Свода священного писания", имеющегося в собрании творений Афанасия, в толковании на пятую главу евангелия от Матфея пишет: "Христос здесь усугубляет силу предписаний закона".
40 Так же применяют этот закон у христиан Ириней (кн. IV, гл. XXXIV) и Златоуст в толковании "На послание I к коринфянам" (конец последней главы) и в толковании "На послание к ефесеям" (II, 10).